Гюрза свалилась на пол, вписавшись в него носом.

Ее обожгла такая боль, что из глаз брызнули слезы.

— Ах-х-х-х-х…

Она забарахталась, пытаясь подняться. Из носа на доски пола закапало красным.

Выплюнув серьгу, Меченый направился к ней, пнув подвернувшийся по дороге стул. Его губы растянулись в зверином оскале. На них была кровь. Ее кровь.

Глядя на корчившуюся заложницу, он слизнул кровь языком.

— Может, нам стоит быть повежливее с дамочками, а мисс Хэм, или как там твое настоящее имя?

Теперь их разделял только стол. Гюрза разлепила веки, смотря на приближающиеся к ней берцы. Каждый их шаг отдавался в ее мозгу болезненной пульсацией.

Она прохрипела:

— Мне что, нужно бояться?

— А мне нравится твое упрямство. Чувствую, мы неплохо с тобой повеселимся.

Он остановился, терпеливо ожидая, пока она встанет на ноги.

Сжимая рану на правом плече, Гюрза медленно поднялась, и, пошатываясь, уставилась на своего врага. Они смотрели друг на друга, как пара хищников. Только его взгляд, в отличие от взгляда Гюрзы, был не просто яростным, он был плотоядным. По-настоящему страшным.

Наклонив голову на бок, Меченый улыбнулся, рассматривая ее так, словно она была диковинным зверем.

— Ты кто такая, а? — его глаза снова приобрели этот жуткий янтарный оттенок.

Как у пантеры или ягуара. Все его тело было напряжено, словно он готовился к прыжку.

Гюрза молчала. Он покачал головой.

— Скажи мне правду, и я прекращу все это. Тебя не тронут, твою рану обработают и перевяжут. Ты сможешь отдохнуть. Ну?

Он чуть склонил голову вперед, по-прежнему улыбаясь ей. Хитро прищурил глаза:

— Что ты забыла в этом чертовом месте?

Она молчала. Его улыбка стала шире. Точь-в-точь, как у Быка.

— Хочешь, чтобы я продолжил?

Гюрза прошипела.

— Грязная мразь, — ее губы скривились в ответной усмешке. — Да ты просто дерьмо. Сраный ублюдок…

Его улыбка расширилась настолько, что лицо стало напоминать жуткую маску.

— Отлично, — прошептал он, — детка, мы действительно с тобой повеселимся на славу. Только не говори мне потом, что я не давал тебе шанса.

Он со всей силы двинул ногой по столу и тот, проехав вперед, приложил ее по животу. Гюрза отшатнулась назад и шлепнулась на задницу, хватая ртом воздух.

Подойдя к ней, Меченый запустил пятерню в ее волосы и потянул.

Гюрза зарычала, извиваясь, как кошк.

Он рывком поднял ее на ноги. Сцапал за грудки, развернув к себе лицом.

— Видимо, ты еще не до конца врубаешься в положение дел. Как насчет небольшой экскурсии на свежем воздухе, зеленоглазая, чтобы, наконец, заставить работать твои атрофировавшиеся мозги?

— Как насчет того, что ты поцелуешь себя в задницу?

— Поверь, детка, это сделаешь ты!

Держа ее за волосы, Меченый пинком распахнул дверь, вытащил ее наружу и поволок прочь от здания через весь лагерь, на глазах у пиратов и заключенных, валяя в грязи и пыли.

— Так ее, суку! Выбей из нее все дерьмо, босс!

— Давай босс!

— Смотри, как извивается! Тварь, — один из пиратов, проходя мимо, плюнул в Гюрзу. Похоже, она внезапно приобрела здесь популярность.

— Осторожнее, ребята! — заорал Меченый, — у меня тут дикая кошка, бешеная и непредсказуемая. Расступись!

И он швырнул ее вперед. На доски настила. Гюрза пролетела пару метров, едва не сбив стоявших на ее пути парней, как шар для боулинга сбивает кегли.

— Отрезанной башкой сподручнее будет! — крикнул один из парней и загоготал.

Меченый прошел мимо парней.

— Лови ее! — заорал кто-то.

Гюрза поднялась на ноги с намерением припустить вперед.

— Куда намылилась?! — нагнав, Меченый сгреб ее в охапку, и поволок к краю настила, не обращая внимания на шипение и брыкания. — У меня для тебя небольшой сюрприз. Эй, Сонг! — он громко свистнул, привлекая внимание одного из пиратов, стоявших на другой стороне большого рва, к которому они приближались, — На сколько ставишь на этот раз, приятель?

Невысокий таец махнул Меченому рукой и показал растопыренную пятерню.

— Не многовато ли? В прошлый раз в четыре уложились! — заржали парни.

— Сейчас проверим, а ну давай сюда, — Меченый с силой толкнул ее вперед, так что Гюрза едва не свалилась в ров. В самый последний момент, он схватил ее за руку и потянул обратно. Но этого хватило, чтобы она успела увидеть то, что копошилось на его дне, — еще рано, детка… я вовсе не хочу, чтобы ты покинула меня так быстро.

Держась одной рукой за деревянную балку, другой он обвил ее талию и притиснул к себе. Широко расставив ноги, уперся ими в доски у самого края. Гюрза дернулась, он надавил на ее рану. Она заорала.

Их возня привлекала все больше любопытных.

— Не вопи, а то всполошишь моих дружков, а они бывают очень дерганными. Сонг, где ты там, мне еще долго ждать твою тощую задницу?

Таец, исчезнувший на время из поля зрения, протолкался меж приятелей и вытащил следом за собой связанного по рукам мужчину.

Гюрза узнала в нем отца Тай. Он был жутко избит. Весь в крови, одежда разодрана.

— Поприветствуй папочку, детка. Дорогого папочку, явившегося к черту на рога за своей ненаглядной дочерью!

Пираты скалились. Мужчина мотал головой, умоляя их больше не мучить его, взывая к их человечности. Внутри Гюрзы все болезненно сжалось. Господи, только не это!

— Не надо, — прошептала она разбитыми губами, — я все расскажу. Только не трогайте его.

— Так говори.

Она вдохнула через нос, пытаясь справиться с дурнотой, и ответила:

— Меня зовут Анна Маллиган…. И я не имею никакого отношения к Хэму.

— Значит, ты готова в диалогу?

— Да, — процедила она сквозь зубы.

— Приятно это слышать, жаль не сразу так, — Меченый кивнул, помедлил, и вдруг рявкнул, — Сонг! Приступай!

— Нет! — дернулась Гюрза,

Таец без лишних колебаний толкнул мужчину с настила.

Коротко вскрикнув, тот свалился в ров, полный жидкой грязи, погрузившись в нее с головой.

— Жижи прибавилось! — присвистнул один из пиратов, — так и утонуть можно.

— Не, там не больше пол метра… до дна достанет, как пить дать.

Словно в подтверждение его слов, мужчина вынырнул, наделав кучу брызг, и стал выплевывать, забившуюся в рот грязь.

Пираты с кровожадным вожделением уставились на несчастного. Оглядевшись, тот с ужасом завопил. Кишевшие во рву крокодилы, стали медленно подбираться к нему.

Крик боли и ужаса, столь отчаянный, что казалось, ее барабанные перепонки вот-вот лопнут, заставил Гюрзу зажмуриться. Наблюдать, как несчастного разрывают на части десятки голодных челюстей было выше ее сил.

Даже уже не вырываясь, она молилась, чтобы все происходящее оказалось просто кошмаром. Чтобы кровожадные, восторженные крики, которыми все эти звери чествовали столь страшную смерть, наконец, стихли и она услышала тишину.