Послышался третий удар колокола, поезд тронулся, всё громче и громче стуча колёсами. Позади остались вокзал, промышленная часть Норта, и начались густые хвойные леса.

— Прошу сюда, пожалуйста, — вернувшись, кондуктор указал пассажиру на свободное кресло в нескольких рядах от Рены.

Это худое лицо с тонкими чертами было знакомо ей по афишам и листовкам, увиденным в Кионе. А если бы и нет, она бы его всё равно узнала — похожее лицо девушка видела изо дня в день уже больше трёх лет. Только сейчас вместо медных волос были тёмные.

Рена вытянула шею и уставилась на мужчину. Положив чемодан на сетку под потолком, тот сел и достал книгу. Определённо его можно было назвать красивым, но строгость, которая ощущалась во всём его облике, оставляла какое-то опасливое чувство. На секунду Лаэрт оторвал взгляд от книги, посмотрел в пустоту и улыбнулся печальной улыбкой, сразу сделавшись мягче.

— Девушка, — позади послышался скрипучий старушечий голос. — Ну что вы так ёрзаете, вы мне мешаете!

Рена, не обратив внимания, всё тянула шею, вглядываясь в Лаэрта. Найдер передал слова Кантора Ризара о том, что дан Адван никогда не остаётся один, к нему трудно подобраться, но сегодня что-то пошло не так. А если свои записи он действительно носил с собой, то вот же, чемодан в такой близости!

Схватил — беги. Странная беспечность для того, кто, судя по рассказам, тот ещё хитрец. Может, Кантор преувеличил? Или соврал? Но зачем тогда? И зачем обещать столь большую сумму, если найти Лаэрта оказалось достаточно просто?

Рена перестала тянуться и отвернулась к окну, уставившись на заснеженный лес, быстро проносящийся мимо.

Да, Лаэрт не мог быть таким беспечным. Хорошо, что Найдер предусмотрел разные варианты, продумывая дело, но… Странное это дело, всё-таки. Слишком много вопросов оно оставляло. Они ведь даже о заказчике ничего не знали! Надо поговорить с оша, когда они вернутся в Кион. Хотя нет, Найдер в погоне за большой наградой легко закроет глаза на любой риск. Лучше поговорить с Разом. Но дело касается его брата, он тоже не отступит. Рена вздохнула. Надо ей самой, пожалуй, разузнать о Канторе Ризаре.

— Девушка, — опять послышался противный голос старухи. — Ваше кресло скрипит, это меня отвлекает, сделайте что-нибудь!

— Не кричите, я работаю! — воскликнул попутчик, сидящий с другой стороны, отрываясь от записей.

— А вы мне не грубите! — мигом отозвалась старуха.

— Я вам не грубил, дана! — опешив, мужчина нервным движением поправил очки. — Просто не кричите, пожалуйста.

— Вы мне что, приказываете?!

Рена прижалась к окну, пытаясь делать вид, что её ссора не касается. Вот тебе и цвет Норта и Киона — перебранка, как у торговок на рынке.

С шумом захлопнулась книга. Рена выпрямилась и увидела, как фигура в сером пиджаке направилась к выходу из вагона. Чемодан остался на сетке. Нет, Лаэрт не мог быть таким беспечным, просто не мог! Но, как только Раз окажется рядом, всё равно стоит сказать другу, чтобы тот проверил вещи.

Девушка выждала минуту и пошла следом.

— Вы опять скрипите! — крикнула старуха вслед.

Переход встретил лязгом колодок и холодом. Рена с силой толкнула дверь и оказалась в вагоне-ресторане. Поезд отошёл недавно, но люди уже с удовольствием пили чай и кофе, закусывая пирожными и бутербродами. Внутри было теплее, чем в первом классе, а воздух пах сладостями и цветами.

Свободными оставались всего два места — напротив Лаэрта и напротив мужчины в чёрном. Если сесть к незнакомцу, то она окажется спиной к Адвану и не сможет следить за ним. Но и садиться к брату Раза было опасно.

«Хорошо», — Рена решительным шагом подошла к мужчине в чёрном и улыбнулась ему:

— Извините, дан, могу ли я присесть? Свободных мест почти не осталось, но я погибну, если не выпью кофе.

— Пожалуйста, дана, — равнодушно ответил тот, даже не повернув на неё голову.

Рена села за стол, накрытый белой скатертью, и отодвинула бордовые шторы, чтобы лучше видеть снежный лес. На другой стороне вагона стояло фортепиано, но место за ним пустовало. По бокам в стену были вделаны тонкие линии зеркал с витражом в виде цветочной лианы.

Откинувшись назад, Рена поймала свой взгляд. Она уже и забыла, как выглядела не в чёрном и не с пучком на голове! Та девушка в тёмно-зелёном платье с золотой вышивкой на груди, с волосами, свободно ниспадающими на плечи, было не ею — кем-то из той жизни, которую обещали при рождении, но так и не дали. Что это была бы за жизнь?

Да, она точно уедет после дела, чтобы попробовать и её, и множество других — что сама выберет.

Заказав кофе, Рена обернулась через плечо — Лаэрт, не обращая внимания ни на что вокруг, с увлечением читал, — затем уставилась в окно. Принесли кофе в белой фарфоровой чашке. С удовольствием вдохнув горьковатый аромат, девушка сделала первый глоток и принялась разглядывать незнакомца.

Мужчине было немногим за сорок, и весь его вид говорил, что он не привык уступать. В тёмных кудрях блестели первые серебряные нити. Чёрные рубашка, жилет, пиджак не делали образ мрачным, скорее серьёзным и благородным, и это же чувствовалось в его чертах.

Заметив разглядывания, незнакомец повернул голову, на лице появилась ухмылка. Рена уставилась на рисунок на левой щеке, вернее на клеймо: несколько линий, которые переплетались подобно змеям. Она уже видела его прежде.

— Дана, вы хотите что-то спросить? — насмешливо поинтересовался мужчина.

Он говорил быстрее, чем кионцы или нортийцы, и как будто проглатывал окончания. Она его понимала, но такое произношение было характерно не для Арлии, а для Кирийских островов.

— Я вас знаю.

— Надо же, — усмешка стала шире.

На лице не появилось ни капли удивления, но одну руку мужчина быстро опустил под стол. Подобный жест Рена видела у жителей Цая: так делали, когда не доверяли чужаку, но ещё не решили, нужно ли ударить первым. Он прятал оружие? Рена выпустила чашку и расслабила руки, тоже готовая действовать.

— Вы были в Норте на двадцатилетие ленгернийской революции?

— Да, меня приглашали, — сухо откликнулся мужчина.

— Извините, я не помню вашего имени, но вы приходили на День зимы в дом моего отца, дана Рейтмира.

Попутчик задумчиво потёр клеймо.

— Дом с большими окнами, верно? Я помню вашу семью. У вас, кажется, ещё сестра есть?

— Да, — Рена расплылась в улыбке. — Во дворе сделали снежную горку, и я всё каталась с неё, пока не влетела головой в снег, и не могла выбраться, и уже думала, что задохнусь там, но вы спасли меня.

На лице мужчины появилась смущённая улыбка, сделавшая его черты мягче. Он положил вторую руку на стол.

— Как вас зовут? — спросил попутчик.

Рене захотелось, чтобы он называл её на «ты» — она словно видела перед собой отца и вспоминало детство, когда он ещё не был так скуп и не обменял время с семьёй на бесконечные подсчёты и ворчание.