- хитро улыбнулась девушка. - Ученику праведной секты больше пристало бы отволочь меня в ямынь, - она бросила на юношу ироничный взгляд, выуживая из тарелки очередной кусочек фигурно нарезанного фрукта.

- Я очень подробно прочувствовал спиной медь монетных связок, углы золотых и серебряных слитков, нефрит ларцов, и бока ваз из твоего мешка, - обстоятельно ответил он. - В хижинах бедняков подобного не найти. Те же, кто забивает подобным хламом свои роскошные особняки, с легкостью достанут денег, чтобы купить еще, - выдержав паузу, он добавил, весело ухмыльнувшись:

- А если нет, то так им и надо.

- Это необычная точка зрения для последователя праведного пути, - серьезно ответила девушка. - Разве не все воровство - зло? - ее взгляд, обращенный к Сяо-Фаню, был полон ожидания.

- Воровство воровству рознь, - ответил юноша, и хитро улыбнулся. - Если ты задумаешь утащить у бедняка последний медяк, я немедленно отволоку тебя в ямынь, не сомневайся.

- А если богач, чьи вещи я унесла, добрый человек и верный слуга императора? - Ши Янь не ответила на его улыбку, продолжая внимательно всматриваться в лицо юноши.

- Добрый слуга императора меньше тратился бы на бесполезные безделушки, и больше - на несчастных подданных Сына Неба, менее одаренных земными благами, - меланхолично ответил Ван Фань, и добавил, построжев:

- Я - сирота, выросший на улицах, и помогали мне все больше простые люди, что редко держат в руках серебро, а не всякие, - он поморщился, - добрые слуги императора, - девушка чуть расслабилась от его признания, и ее губы вновь посетила легкая улыбка.

- А вдруг я сама - корыстолюбивая стяжательница? - хитро поглядела на юношу Ши Янь. - Что, если мое, - она весело хихикнула, - зловещее логово не уступает в роскоши особнякам богачей?

- Тогда ты не ютилась бы в трущобах Лояна, - пожал плечами Сяо-Фань. - Те, кто ворует много и для себя, живут на улицах побогаче. Те, кто ворует совсем уж много, и вовсе обосновались во дворцах, - задумчиво добавил он. Личико девушки на мгновение омрачилось опасливым выражением, но ее черты скоро разгладились - Ван Фань говорил с равнодушной искренностью, и его слова заметно пришлись Ши Янь по душе.

- Но хватит о скучном мне, - продолжил юноша, отбросив серьезный тон. - Поговорим о кое-чем намного более интересном, а именно - о тебе, Ши Янь, - он весело улыбнулся девушке. Та с интересом приподняла брови, ожидая продолжения.

- Что за вещи нравятся тебе? - спросил юноша, и с иронией добавил:

- Кроме, разумеется, избавления всяких богатеев от излишков добра.

- Ну, я немного разбираюсь в древностях, - с неожиданным смущением ответила Ши Янь.

- Интересно, - внимательнее посмотрел на нее Сяо-Фань. - Во всех, или только в предметах ювелирного искусства? - он продолжил с хитрецой в голосе:

- Знакомый мудрец однажды показал мне невзрачный и потрепанный шелковый свиток, стоивший ему полтора десятка лян золотом. Как тебе такая древность?

- Если свиток из шелка, то это наверняка “Прелюдия к Павильону Орхидей”, - уверенно ответила девушка. - Её подлинники ценятся, так как немногие из них сохранились в целости.

- Верно, - с удивлением ответил юноша. - Хорошо, вот тебе загадка посложнее - изображение уродливого бедняка с клюкой, ценой в тридцать лян золота.

- Портрет бессмертного Ли Тьегуай, кисти Ян Хуэя, - не задумавшись ни на миг, определила Ши Янь. - Пять лет назад его выкупил у князя Дуаня некий безвестный школяр из провинции.

- Этот безвестный школяр и сам мастер кисти и красок, - довольно улыбнулся Сяо-Фань, рассеянно проведя взглядом по своей чайной пиале. Жидкость в ней давно остыла, что ничуть не побеспокоило юношу, увлеченного беседой, и красотой собеседницы. - Он откликается на прозвание Художник, и я считаю его хорошим другом, - он поднял взгляд на девушку, и кивнул ей с новым уважением. - Признаюсь, твоя образованность и осведомленность впечатляет, А Янь. Ты не подумывала о смене работы на торговлю старинными вещами?

- Я уже ею занимаюсь, в некотором роде, - снова смутилась девушка, и без паузы продолжила, нахмурившись с притворной сердитостью:

- И чего это ты начал фамильярничать, Сяо-Фань? Я едва знаю тебя.

- Простите этого невоспитанного юношу, молодая госпожа Ши, - снова состроил постную физиономию тот. - Моя бесцеремонность поистине не имеет границ. Словно Северное и Южное Моря сошлись вместе, чтобы породить ее, столь бескрайна ее необъятность, - девушка прыснула, и Ван Фань рассмеялся, вторя ей.

- Если ты думаешь, что мало знаешь меня - спрашивай, что хочешь, и я отвечу, - продолжил он.

- Каков твой самый стыдный секрет? - хитро улыбнулась Ши Янь.

- Я обожаю сладости из засахаренного боярышника, - с готовностью ответил Сяо-Фань, возвращая девушке улыбку. - Братья и друзья чаще всего потчуют меня вином и мясом, и мне неловко признаваться им, что более других угощений мне мило это детское лакомство.

- Мне больше нравятся лунные пироги[6], те, что из семян лотоса, - мечтательным голосом проговорила его собеседница. - Они всегда казались мне приятнее на вкус, чем иные сласти.

- Пойдешь со мной на лоянский Фестиваль Середины Осени, Ши Янь? - серьезным тоном спросил Ван Фань. - Будем любоваться луной и танцем дракона, слушать музыку, и наслаждаться вкусом лунных пирогов и компанией друг друга.

- До него ведь еще полгода, - сказала девушка со смущенной улыбкой.

- Я подожду, - все так же спокойно ответил ей юноша. - Так ты согласна, или нет?

- Согласна, Сяо-Фань, - потупилась Ши Янь, пунцовея щеками.

- Ты знаешь, А Янь, - задумчиво высказался Ван Фань, отстраненно любуясь собеседницей, - я был неправ насчет того, что подожду, - не дожидаясь появления обиды в непонимающем взгляде девушки, он продолжил:

- Как ты думаешь, Нефритовый Император может приказать Тай-Сую[7] ускорить бег времени, чтобы Фестиваль Середины Осени поскорее наступил? Если это так, я готов ежедневно разжигать благовония в храме Юй-ди, донимая его этой просьбой.

- Ты - несносный шутник, Сяо-Фань, - ответила Ши Янь, и в ее голосе звучало облегчение, смешанное с