Родионовна принялась с интересом наблюдать, как кустодий делает фото на фоне линейки, наговаривая информацию на диктофон, который каждый раз возвращал в карман. Особое внимание он уделил отпечаткам босых ступней. При этом попросил девушку разместить над нужным объектом линзу, что Нечаева и сделала.

- Спасибо, - несколько раз механически повторил мужчина, хотя на Арину даже не смотрел.

- Все хорошо? – осведомилась она, легко коснувшись плеча здоровяка.

Тот бросил на помощницу короткий взгляд и кивнул.

- Я вам скажу, если станет хуже, - произнес он напряженно.

- Давайте я буду повторять за вами слова в диктофон. А вы займетесь съемкой, - предложила Арина.

Стас не возражал, вручив ей устройство. Я сразу понял, что девушка хочет заглушить своим голосом шепот в голове кустодия. И как только она говорить, атмосфера в доме стала менее напряженной. И даже в моей голове шума поубавилось. Я с удивлением отметил, что до того не обратил внимание, что чужеродный шепот настойчиво вторгался в мои мысли.

- Свежий отпечаток подошвы длиной двадцать семь сантиметров…- ворковала девушка, старательно повторяя за Стасом.

Я переминался с ноги на ногу, пытаясь не наступить на какую-нибудь улику. При этом я наблюдал за тем, чтобы кустодий не вошел в прежнее состояние атакующего мастера. Странно, что Арина Родионовна совершенно не беспокоилась об этом же. Она беззаботно переступала через отпечатки, которые отметил Зимин и каждый раз словно случайно оказывалась рядом с недавним одержимым. Все это длилось около часа. Криомастер собирал в пакеты пробы мерзлого грунта со следов и отдавал их Арине. Та с готовностью складывала свертки в свой рюкзак. Стас наконец поднялся на ноги. Потянулся, расправив плечи, и обернулся ко мне. Он стер испарину со лба и произнес:

– Ну вот, мастер Чехов. Не зря пришли.

– И то верно, - согласился я и указал на чашу с ножом. - Давайте прихватим и эти вещички. Думаю, что это не просто обеденная посуда.

Кустодий прошел к жутковатому алтарю и потянулся было к предметам. Но вдруг замер. Его плечи напряглись, а глаза остекленели.

– Что случилось? - обеспокоенно уточнил я.

Мужчина замотал головой, будто пытаясь отогнать морок.

– Голоса, - прохрипел криомастер. - Они… Стали… Громче.

Нечаева в один миг оказалась рядом с Зиминым. Уверенно коснулась его руки и что-то зашептала. Кустодий отмер и повернул к ней искаженное судорогой лицо.

- Слушайте меня, - проговорила Арина, обхватив скулы мужчины ладонями и заставив его смотреть ей в глаза. – Мой голос намного громче. Он важнее. Слушайте меня. Меня одну…

Криомастер вздохнул, а потом судорожно вытолкнул из легких воздух. Мышцы на его плечах вздулись. Кожа на лице сделалась бледной и покрылась искрящейся изморозью. По бугрящимся венам на шее побежал морозный узор.

- Арина…

- Мой голос громче, - повелительно воскликнула она. – Слушай меня. И никого больше. Только я важна. Я говорю с тобой. Только с тобой.

Перед моими глазами содрогнулось пространство. В уши словно натолкали ваты и звуки извне сделались глуше. Лишь голос Арины звучал в моем сознании, наполняя его особым неизъяснимым смыслом. Глаза сами собой закрылись. И перед внутренним взором возник высокий дуб и огромная мурчащая кошка…

- Очнись, - услышал я приказ и тотчас повиновался.

Нечаева стояла ко мне спиной, продолжая говорить с Зиминым. Тот не сводил зачарованного взгляда с помощницы.

- Слышишь еще кого-то? – словно лаская каждым словом, спросила девушка.

- Только тебя… - рассеянно произнес мужчина.

- Хорошо, - удовлетворенно кивнула Нечаева и, наконец, бросила на меня короткий взгляд.

Лишь на одно мгновенье, которое внезапно растянулось в вечность, я увидел ее звериные глаза. Но стоило мне моргнуть, как зрачки в зеленой радужке вновь стали обычными круглыми. Я отстраненно подумал, что глаза у Нечаевой вроде были другого оттенка. Но эта мысль сразу же покинула мою голову. Будто была неважной и совершенно абсурдной.

- Берем вещи и уходим, - твердо заявил я.

Арина сняла с себя курточку и протянула ее Зимину.

- Сможете оторвать капюшон?

- Конечно, - быстро сказал он и исполнил просьбу.

Девушка сама подошла к чаше и осторожно набросила на нее сначала пленку, а потом кусок ткани. Затем ловко подвернула капюшон, стараясь не касаться поверхности. Зимин взял ее рюкзак и открыл его пошире, чтобы улика влезла в нутро.

– Все, - произнес он, забрасывая торбу за спину. - Пора уходить отсюда. И желательно, как можно быстрее.

Спорить никто не стал. И все поспешно покинули хижину.

***

Обратный путь заняла у нас куда меньше времени. Причиной послужило то, что кустодий взял быстрый темп, шагая к берегу. Мы с Нечаевой с трудом за ним поспевали. И всю дорогу, Стас хмурился и то и дело озирался по сторонам.

– Шепот? - уточнил я, когда мы, вышли на берег.

Зимин кивнул и помассировал пальцами виски:

– Я его почти не слышу. Но на душе тревожно. Будто кто-то смотрит на нас откуда-то издали.

- Наблюдает, - пробормотал я.

Кустодий вынул из кармана пузырек, зубами выдернул пробку и сделал пару глотков.

– Эликсир от головной боли, - пояснил он нам. - Такое чувство, что кто-то влез в мои мозги и потрогал их руками. Перемешал содержимое черепной коробки в кашу. Сейчас пройдет.

– Наверное, это влияние шепота, - предположила Арина Родионовна, и кустодий повел плечами:

– Все может быть. Вы не устали?

Он обеспокоенно осмотрел девушку, задержав взгляд на ее пылающих щеках.

- Давайте поспешим, - предложил я. – Потом успеем отдохнуть.

Дорогу до дома мы проделали в молчании. Каждый из нас думал о своем. Арина Родионовна, которая шла рядом со мной, то и дело хмурилась. У меня же из головы не выходили отпечатки босых ног. Они были оставлены девушкой. И вряд ли это были следы одной из жертв Двушкина. Уж очень много отметин было в этой лачуге. Я даже призвал Маркову, которая спряталась в кольцо сразу и же, как мы вышли из хижины. И призрак возник рядом, вопросительно глядя на меня.

– В том домишке много босых следов, - начал я. – И стопы довольно изящные. Кто это был?

Маркова удивленно взглянула на меня, словно бы сомневаясь, не выжил ли я из ума:

– Каких следов, мастер некромант? Из женщин там были только жертвы, которых привозил Двушкин. А его ноги крупные.

– Вот как?