Гвардейцев щадили не больше остальных, кстати говоря. Среди множества эпизодов жуткого правления Анны было и погубление Алексея Шубина — любовника Елизаветы Петровны, за которого она даже собиралась замуж. У Анны же появлялись планы выдать замуж Елизавету за некого немецкого герцога, а родственница закапризничала… И тогда Алексей Шубин (не повинный абсолютно ни в чём) был схвачен Тайной канцелярией, под страшными пытками признал себя «Иваном, родства не помнящим» и на Камчатке был обвенчан с камчадалкой. За что?! Да ни за что, а зачем — попросту чтоб не мешал, не путался под ногами. Нашли его только в середине 1740–х годов, совершенно одичавшего, полубезумного и уже не способного вернуться к цивилизованной жизни.

Можно, конечно, пожать плечами, и только — в конце концов, пытали и казнили как раз тех, кто не только позволил — кто чуть ли не умолял надорвать лист с документом, ограничивавшим право лишать дворянство «чести, жизни и имущества». За что боролись…

Но, во–первых, по сути дела дворяне не так уж виноваты. Слишком многое оказалось против них, что тут поделаешь.

А во–вторых, главное–то не в этом. Само поведение дворянства в 1730 году опровергает один из самых устоявшихся стереотипов. Не менее устоявшихся, чем представления о диком XVII веке: мнение о том, что русское дворянство всегда и при всех обстоятельствах было сторонниками неограниченной монархии.

Несомненно, что дворянство было самым богатым сословием Российской империи. Даже бедный дворянин, совсем не имевший крепостных, получал какое–никакое, а жалованье. Крестьянин платил оброк — рубль или два ежегодно, и очень часто это были все деньги, которые он вообще держал в руках; а собственные денежки, которые он тратил на себя и на свое хозяйство, могли исчисляться копейками. Могли и вообще совсем отсутствовать. Посадский человек, занятый мелкой торговлишкой или ремеслом, уже был несравненно богаче — он за год мог подержать в руках пять–шесть, если везёт — даже и десять рублей.

А дворянин на самой малодоходной офицерской должности получал 25 рублей в год, и это еще считалось мало — потому что очень многие дворяне имели и более завидное жалованье, и доходы со своих имений. Да к тому же имения давали не только ведь деньги, давали они и продовольствие. Не нужно было тратиться почти что ни на что съедобное, а поскольку жил дворянин, как правило, не в деревне, то ему еще и привозили по месту службы и замороженные туши, и крупу, и муку, и соленья–моченья–маринады. Полное обеспечение всем необходимым, да ещё с доставкой на дом!

Как правило, даже у небогатой дворянской семьи было в несколько раз больше еды, одежды, свечей, украшений, металлических предметов, чем у нескольких даже зажиточных крестьянских или посадских.

Современному человеку может показаться дремучей тоской быт не то что в дальних гарнизонах, но даже и в Москве, в Петербурге, и не только из–за отсутствия радио и телевизора: событий происходит до обидного мало, жить скучно и неинтересно. Даже появление любого человека, любого всадника, повозки на заросшей травой улице маленького городка вызывали интерес в сонной жизни людей XVIII века. Глупая сплетня, глухой слух о войне или дерзком побеге за границу — тема бесконечных пересудов. Информационный голод, который даже не осознается и называется простеньким бытовым словом «скука».

Но дворянство жило несравненно ярче, интереснее, красивее, чем люди всех остальных сословий.

Дикость дворян порой доводит до полного изумления. Чего стоит хотя бы уверенность Елизаветы Петровны, что до Англии вполне можно проехать посуху, неграмотность Меншикова, незнание Анны Ивановны, кто такой Ярослав Мудрый, её неумение сложить двузначные цифры! А это ведь не дремучее провинциальное дворянство, не забубённые армейские поручики! Это — царский дворец, царская семья или ближайшие к ней люди.

Но всё познается в сравнении. По сравнению же с людьми других сословий дворяне прекрасно образованы и неплохо ориентируются в мире.

И получается, что, какой параметр ни возьми, дворянство лидирует. Это самое богатое, самое образованное, самое активное сословие. Это сословие лучше всех в России представляло себе окружающий её мир и лучше всех было способно трудиться для процветания Отечества.

Веками в служилые люди выходили… ну, по крайней мере, не самые худшие люди. Коммунисты приложили невероятные усилия, чтобы скрыть это обстоятельство. У них всегда получалось так, что дворянство попросту не давало ходу талантливым людям «из народа», «классово, боролось» со всем остальным населением страны, в первую очередь с крестьянством, и было замкнутой кастой.

Насчет замкнутой касты скажу коротко: в конце XVII века, перед переворотом Нарышкиных 1689 года, во всей Московии было всего 2 тысячи гражданских чиновников и около 10 тысяч служилых людей «по отечеству» — то есть потомственных служилых, дворян или детей боярских.

Ко временам Анны Ивановны, всего через 41 год, чиновников в Российской империи уже порядка 10 тысяч человек, а офицеров порядка 15—17 тысяч. То есть на протяжении жизни всего двух поколений — рост чуть ли не в три раза! То есть дворянство вовсе не замыкается, ему попросту не даст этого правительство; более того — в этот период дворянство, стремительно растет в числе.

А если о превосходстве дворян… В смысле, мнимое это превосходство, или реальное. Ведь если вдуматься — ведь до того, как рождалась дворянская семья, кто–то должен был и заслужить дворянство. Что во времена Рюрика, в составе его дружины, что в XVIII веке, в составе тогдашней русской армии, — ведь дворянство было в основном сословием военным. А получив права дворянина, надо было эти права подтверждать — постоянно, всем образом жизни. То есть нужно придвигать лестницы к стенам турецких крепостей и, зажав шпагу в зубах, карабкаться наверх, навстречу выстрелам и ятаганам. Нужно под картечью выходить вперёд, перед полком, кричать что–то весёлое и бравое, когда кругом визжит и воет смерть, с криком бежать впереди уставивших багинеты солдат.

Наверное, до осуждения любых дворянских привилегий имеет смысл подумать все же, за что давались эти привилегии и какой ценой, соответственно, покупались (во избежание превратного толкования моих слов уточню — автор — потомок не дворян, а купцов, да и то более позднего времени. В XVIII столетии, насколько мне известно, мои предки купцами ещё не стали и не входили даже в верхушку простонародья).

Не буду утверждать нелепости, что в дворянстве собрался весь цвет народа. И не весь цвет выходил в дворянство, и в дворянстве был не только цвет. Но, во всяком случае, дворянство даже в биологическом смысле было собранием не худших представителей народа.

Кроме того, дворянство было хорошо организовано.

Крестьянство плохо сознавало, что у него есть какие–то общие интересы в масштабах Российской империи. Крестьяне Рязанской губернии как–то не очень сознавали свою классовую общность с крестьянами северной Олонецкой или западной Смоленской губерний. А что у них есть некие классовые интересы, да еще в масштабах всей Российской империи, крестьяне не представляли себе абсолютно.