Неправедное решение было отменено. Буквально у нас за стенкой заработала новая труппа “Содружество актеров Таганки”.

Раскол, к сожалению, поссорил нас с Лёней Филатовым.

Долгие годы Ю.П. был един в двух лицах – худрука и директора. А пару лет назад назначил своим заместителем Каталин. Должность эта очень ответственная. Чтобы ее потянуть, человеку необходимо хорошо разбираться в экономике и бухгалтерии. Отсутствие специальных навыков супруга Любимова сполна компенсировала глубокими познаниями в русском мате.

Наша актриса была свидетельницей того, как Каталин объявила: “Юра – ноль, здесь я хозяйка”, что походило на правду. Призвать жену к порядку Любимов даже не пытался. Каталин стала постоянно сидеть на репетициях, влезать, делать замечания актерам. Это уже переходило всякую грань. Дима Муляр очень удачно играл Чацкого в “Горе от ума”. На репетиции Каталин стала учить его, как играть.

“Не лезьте не в свое дело, – спокойно заметил Муляр, – у меня есть режиссер”. Каталин вышла из себя, разоралась. Муж, естественно, встал на ее защиту. Дима ушел со сцены. Любимов назначил другого исполнителя.

Матерщиной общение Каталин с людьми не ограничивалось. Выезжавшие на гастроли актеры рассказали мне, как в Греции в аэропорту она набросилась с кулаками на Тимура Савина, ударила по лицу. Да, актер был сильно выпивши. Он не остался в долгу, дал пощечину самой Каталин. Все это происходило в присутствии Любимова, которому ничего не оставалось, как броситься на защиту жены и ввязаться в драку. Они покатились по полу. Савина из театра уволили…

В театре повисла тюремная атмосфера, актеры ощущали себя бесправными заключенными, которых никто не уважает. Кто-то уходил, кто-то пережидал. Знаю одно: время тратилось не на творчество.

Накрученный женой, Юрий Петрович стал носиться с идеей создания Театрального центра Юрия Любимова.

Сначала требовал у правительства построить новое здание, где он и его правопреемники получили бы долю недвижимости во владение. Договориться с властями об имуществе для своей семьи Любимову не удалось. Тогда он стал требовать отдать под это предприятие Театр на Таганке. Суть пожеланий худрука сводилась к следующему: освободите мне помещение от этих артистов.

– Вы хотите набрать новую труппу, создать другой театр? – спрашивали его в высоких кабинетах.

– Это моя и моей семьи финансовая тайна.

А недавно состоялись приснопамятные гастроли в Чехии. Что там произошло?

Простая история: чехи проговорились, что для артистов они специально выбили гонорар. Узнав об этом, Феликс Антипов подошел к Юрию Петровичу и один на один спросил: “Мы слышали, нам положен гонорар. Как бы его получить здесь? Ну раз уж произошла утечка информации, поделитесь с актерами”. Каталин лукавит, утверждая, что они с Любимовым планировали потратить те средства на новые кресла в зале театра. С деньгами никто расставаться не собирался. Когда труппа это поняла, разгорелся конфликт.

“Отдай деньги этому быдлу!” – публично орал Любимов. И Каталин швырнула актерам конверт с наличкой.

Когда Юрий Петрович снова подал заявление об уходе и столичный департамент культуры принял его отставку, назначив меня директором, я стал разбираться в нашей бухгалтерии.

В сентябре театр должен был отправиться в Грецию. Кто заключает договор с принимающей стороной? Обычно юрисконсульт или бухгалтер. Значит, у них должны храниться все документы. Но бухгалтер уверяет меня, что у нее ни одной бумаги нет. И уходит в отпуск. В отсутствие сотрудницы мы приняли решение вскрыть ее компьютер и обнаружили следующее: театр оплачивает расходы по приезду и проживанию актеров, а гонорар за спектакли получает третья сторона. Как вы думаете – кто? Частная фирма под названием “Фонд Любимова”. Деньги немалые – по восемь тысяч евро за спектакль, а “Антигону” собирались сыграть в Греции пять раз. Так что вполне хватило бы и на новую мебель, и на ремонт театра, о чем так пеклась Каталин.

Обнаружились и другие “странности”. Впрочем, для меня странности, а для кого-то, может, обычное дело. Читаю договор на постановку: пьеса Мольера – инсценировка Любимова. Нормальный человек не поймет, в чем тут дело. А это означает, что в связи с этим Юрий Петрович получает минимум пять процентов от сборов с каждого спектакля. Опричь отдельного вознаграждения за постановку. Проинформировал о своем решении не отправлять “Таганку” на гастроли в Грецию столичный департамент культуры. Рассказал и о том, что договор противоречит российскому законодательству. Мне со смехом ответили: “Ну почему ж не дать старику заработать?” Да пожалуйста, кто против? Только тогда не надо обвинять артистов, что они корыстные твари.

Сегодня мы имеем то, что имеем. Удастся ли вернуть в наши стены зрителей – увидим. Ведь никто не знает точно, на что способна труппа: годами она не играла, а била степ и пела в хоре. Уверен лишь в одном: тот великий театр времен застоя умер вместе со своим временем. Сегодняшнему времени денежного безумия такой театр не нужен, не ко двору. А жаль. Но времена не выбирают».

* * *

Ну что ж, конфликтная ситуация в Театре на Таганке повторилась, но уже, к сожалению, с летальным исходом…Прожив много лет на Западе, прочувствовав вкус благополучной западной жизни, Юрий Петрович, вернувшись в Россию со своей семьей, уже не думал о творчестве. Он думал совсем о другом…

Если бы ему удалось приватизировать весь комплекс зданий Театра на Таганке, семья Юрия Петровича могла бы жировать (плохое слово, но другого не придумала) многие лета… Еще бы, какие светили деньги!..

Но этого не случилось из-за «быдла-артистов», которые вдруг чегой-то зашевелились и заговорили…

Это – 90-е годы. Тогда театр разделился на две самостоятельные труппы.

2011 год. Опять эти «клопы» заговорили и тоже, наглецы, захотели денег.

Юрий Петрович не хотел понимать, что артисты, как и он сам, тоже люди и у них тоже есть свои жизненные потребности, тоже есть семьи, дети и, главное, мозги, и они поняли наконец-то, что движет Мастером на данном витке его жизни.

…Деньги!.. Главное – деньги, а не работа. И именно они убили театр, который когда-то был лучшим из всех.

После многолетней разлуки артисты в глазах Учителя из собрания замечательных индивидуальностей превратились в некую карточную колоду, из которой в меру надобности для работы вытаскивались отдельные нужные карты, а после опять возвращались в «бессловесную колоду».

Когда же эта колода состарилась, она стала ненужной, и можно было эти потрепанные карты выбросить без сожаления.

Вот такая картина-зарисовка часто возникает в моем сознании.

2011 год не знал, к сожалению, рождения Театра на Таганке в 1964 году. Он не узнал бы Юрия Петровича, счастливого от работы, а не от денег, молодого, с широко распахнутыми глазами, которые смотрели с любовью