объяснил Любимову, что финские и международные компании были горячо заинтересованы именно в благотворительном проекте, а с финского телевидения, куда маэстро бросился за официальной подмогой, спокойно донеслось:

– ПОВЕДЕНИЕ МИСТЕРА ЛЮБИМОВА ДЕЛАЕТ ЭТОТ БЕЗУСЛОВНО ИНТЕРЕСНЫЙ ПРОЕКТ БОЛЕЕ НЕ ПРИЕМЛЕМЫМ ДЛЯ НАС.

С 1992 года в одном здании через стену работают две самостоятельные труппы, руководимые Любимо- вым Ю.П. и Губенко Н.Н., каждая со своей творческой жизнью, со своими нехитрыми премьерами.

И только таганский зритель ну никак не мог определиться – с кем он: на обеих сценах их любимые артисты, поэтому ноги упрямо протаптывали обе дороги ко входу в оба театра.

А мне до сих пор удивительно, как смогли артисты отпустить друг друга, так быстро забыть товарищеские взаимоотношения, забыть ту яркую, насыщенную жизнь, когда ежедневно хотелось наслаждаться дружеским общением.

Высветилась картинка: два приятеля-артиста в окружении коллег травят свежие анекдоты, ржут над удачной шуткой одного из них… общий бла-бла-гур-гур с подкалываниями, байками, беззлобными смешными матерками…

А эти артистки ведь тоже думали, что их связывала дружба. Теперь и они оказывались по разные стороны стены. Ну ладно, это женщины, которые чаще всего придумывают про дружбу и с легкостью друг друга предают, но мужчины?!

А как разделить шахматный стол, за которым они во время перерыва очумело сражались, совершенно зомбированные на момент игры?

И вопрос вопросов:

ЧЬЯ СРАБОТАЛА ВОЛЯ И ЗА ЧТО?!

Чем кончились фантазии Золотухина

Из дневника В.Золотухина:

«…позвонил шеф, пригласил поговорить.

– Я соберу корреспондентов, я им такое расскажу с фамилиями, что президент вынужден будет выбирать: я или ваш засратый Камшалов-Камчатов, и, конечно, он выберет меня. Вы все запуганные советские совки, а мне плевать… Если они посмеют разделить театр, я тут же сяду в самолет и уеду».

На стиль Юрия Петровича похоже, но это – в дневниках Золотухина, где очень много вранья, а главное – наивной хитрости и фантазии.

«…А что, если предложить Любимову план Кутузова и издать приказ: подготовить театр к эвакуации. И переехать в одно из зданий, предложенных Губенко, в какой-нибудь кинотеатр. И будет так – Театр на Таганке выехал в к/т “Прага”. Может, это заставит кого-то задуматься, одуматься. Конечно, играть в этом кинотеатре мы не станем, но разобьем лагерь, чтобы выполнить свое условие: под одной крышей – ни за что!!! Там будут храниться наши декорации, костюмы, там мы будем репетировать и ждать очередных гастролей. Или попросить-таки убежище у Назарбаева или у Собчака? У Собчака, скорее. Это вообще-то скандал, правда? Все, что не делается подобного, – той части на руку. Им терять нечего – хоть так, хоть эдак.

Комитет прекращает финансирование “Таганки” – что тогда? Мы самораспускаемся. Губенко и его “Содружество” начинает финансироваться по приказу Моссовета тем же Комитетом. У нас ни здания, ни счета, на балансе ничего. Те, кто не на гастролях, не с нами, лишаются даже рублей. Красивый подарок мы им готовим. За границей сидючи и валюту получая.

Как бы тут не вляпаться! Да закрывайтесь, хрен с вами! Нам-то что! Мы у вас не играем, вы нас не пускали. Вы нас заставили в другой кассе деньги получать. Вы нас выгнали. Теперь паситесь по Европе.

Надо вернуть театр как можно быстрее. Надо что-то придумать, чтобы вышвырнуть охрану. Мы сломаем двери в двух местах и вышвырнем без драки».

12 октября 1993 года

«Что касается освобождения театра – оно затягивается. Так просто их оттуда не выкуришь. Бумага за бумагой, суд да пересуд. “Зачем вам помещение, если вы объявили о закрытии театра?” И правильно говорят».

14 октября 1993 года

«Начальнику ГУВД г. Москвы Панкратову В.И.

Уважаемый Владимир Иосифович!

Решением Арбитражного суда Театру на Таганке возвращено его помещение. Однако частная охрана “Эдил”, нанятая Губенко с бывшим депутатом Седых-Бондаренко, не подчиняется решению суда и не пускает нас в театр. Убедительно просим Вас вмешаться в нашу проблему и снять частную охрану с государственного театра.

С уважением, народный артист В.Золотухин».

Мозг, душа, сердце – все органы и все время подчинены одной проблеме, одной цели: что бы еще изобрести. Кому позвонить, написать. Послать факс или телеграмму с просьбой помочь выбить губенковскую охрану из театра.

Надо пошуметь… Числа 22-го надо явиться к служебному входу, вызвать милицию, администрацию округа, назначить репетицию на Новой сцене приказом или явиться неожиданно, чтоб не дать собраться тем, с той стороны, по ту сторону стекла, уже разбитого.

Поэтому, наверное, поход к стеклянным дверям нужно сохранить в тайне. Иначе информация будет донесена Токареву, он всех свистнет, и не избежать провокаций и беспорядков. Но пошуметь необходимо. Надо это, надо перед длительным отъездом труппы – сначала в Германию, затем в Испанию…

20 февраля 1994 года

«Ясно одно: здание от нас ушло и дело мы проиграли. “Чайка” идет, хвалят Губенко и Шацкую, упоминают Петрова и Джабраилова, а со вторника Вилькин начинает восстанавливать “Мастера”».

В 2011 году Министерство культуры удовлетворило заявление Юрия Петровича об уходе с поста художественного руководителя и директора Театра на Таганке. Было ли это серьезным желанием Мастера – уже не узнать, да и вряд ли сам Любимов знал точный ответ на этот вопрос.

Теперь по просьбе актеров Театр на Таганке временно возглавил Валерий Золотухин.

* * *

Свой предпоследний Новый год Валерий уже в третий раз справлял у меня дома с нашим сыном Денисом и своими многочисленными внучками и внуками. И я видела, как он был счастлив, но не могла избавиться от ощущения чего-то забытого, не верилось, что этот человек когда-то был моим мужем, но мозг вспомнил и даже наскреб что-то похожее на теплое к нему отношение.

В конце новогоднего праздника Валерий с вселенской грустью в глазах произнес:

– Шацкая! Я, кажется, второй раз в жизни влюбился в тебя! – голова упала на грудь, погрузившись в тяжелую паузу, в которой, очевидно, прожевывалась какая-то непосильная дума, но которая наконец была решительно озвучена. Ладонь хлопнула по столу:

– Всё!!! – зазвенели пустые бокалы. – Всё! Больше я отсюда никуда не уйду!

Я: «Нет, Валерий, давай вставай, тебя ждут уже одетые Тамара с Денисом».

Наверное, минуту он что-то соображал, потом тяжело все-таки встал и нехотя побрел на выход.

Незадолго до встречи своего следующего (последнего) Нового года Валерий нанес мне визит, во время которого попросил снова прийти ко мне на новогоднюю встречу. С Денисом и его многочисленными детьми, с нашими внуками и внучками.

Новый год. Все дети уже собрались вокруг накрытого стола. Ждем Валерия с женой. Звонок в дверь, которая распахивается, и я с удивлением вижу его жену Тамару в одиночестве, которое