– По крайней мере, работает, – прокомментировал Зак.

– Осталось научиться ею пользоваться, – добавил Ленни, потирая лысую макушку.

аллен чувствовал, как у него на голове набухает шишка.

– Может, в библиотеке есть инструкции.

Они изучили в библиотеке инструкции по эксплуатации, а потом осторожно поэкспериментировали с оборудованием. Поспорили, на чем больше заработаешь: кофейных столиках, полках для галстуков или подставках для журналов.

Зак, роясь в картонных коробках в углу, нашел одну, в которой что-то позвякивало.

– Что там у тебя? – спросил аллен.

Зак вынул несколько мелких запчастей, включая колесики и маленькие медные цифры, и разложил их на столе.

– Без понятия.

Ленни покачал головой:

– Это для часов. Я в этом ничего не смыслю.

– Дай посмотрю, – попросил аллен.

Перебирая руками металлические штучки, он почувствовал, как внутри зашевелился томми. Интересуется, засранец.

– По-моему, я их соберу.

– А что толку? – вздохнул Ленни. – Дерева для корпуса все равно нет.

Зак посмотрел на дубовую дверь сушилки, взял шуруповерт и снял ее с петель. Прислонил к стене и улыбнулся:

– Теперь есть.

– Запросто хватит на трое часов, – заметил аллен.

– А, была не была! – воскликнул Ленни.

Он включил циркулярный станок, а Зак с алленом подняли дверь и положили ее на стол. Разрезая ее на куски, все трое напевали песенку из диснеевской «Белоснежки» – «Улыбайся и пой».

В последнюю неделю мая и в начале июня томми и аллен попеременно вставали на Пятно: томми расписывал стены в гончарной мастерской, а аллен трудился над часами – в деревообрабатывающей: сверлил дырки, вытачивал циферблат, полировал, склеивал, покрывал шеллаком.

Когда все трое закончили работу, аллен сказал Ленни:

– У тебя лучше всех. Очень оригинально. Даже если уступишь с огромной скидкой, дадут не меньше тридцати баксов.

– Возьму, сколько дадут, – ответил Ленни. – У меня курево кончается.

Санитар, который купил у Ленни кофейный столик, пришел посмотреть на часы, выстроенные в ряд на столе.

– Вот эти, – указал он на творение рук Ленни. – Пять долларов.

Ленни потянулся к часам.

– Черт, погоди! – вмешался аллен. – Ленни, давай переговорим в сторонке.

Санитар обернулся:

– А ты кто?

– Это Билли Миллиган, – ответил Ленни. – Мы их втроем придумали.

– Ну да, – зыркнул на аллена санитар, – я о тебе слышал.

аллен оттащил Ленни в сторону и прошептал:

– Не будь идиотом. Дай я его окучу. За эти часы можно получить гораздо больше.

– Ладно, но, если он откажется, я беру пять.

Санитар окликнул:

– Ленни, мне часы очень нравятся. Заплачу твоему соцработнику прямо сейчас.

– Черта с два! – встрял аллен. – Меньше чем за тридцать Ленни их не отдаст.

– Спятил?

аллен пожал плечами:

– Если хочешь часы, то это их цена.

– Да хрен тебе! – сказал санитар и вышел.

Час спустя он вернулся с чеком на тридцать долларов и протянул его Ленни. Уходя, оглянулся:

– А ты, Миллиган, держись от меня подальше.

Когда он ушел, Ленни радостно запрыгал по комнате.

– Мать вашу! Я даже не знаю, что делать с тридцатью долларами!

аллен положил руку ему на плечо:

– Пятнадцати из них уже есть применение.

– Ты чего? Это же были мои часы.

– Ты собирался отдать их за пять… – возразил Зак. – Что ты придумал, Билли?

– Купить дерева. На пятнадцать баксов можно раздобыть хорошую белую сосну.

Ленни согласился, и аллен позвонил по телефону в холле, чтобы сделать заказ. Однако на бумажную волокиту, связанную с доставкой дерева в госпиталь, должно было уйти две недели.

Ленни тяжело вздохнул:

– Столько оборудования, и времени вагон. Сидеть сложа руки – просто преступление.

– Какие будут предложения?

– Одну дверь сняли, – сказал аллен, – можно снять и вторую.

– Рискованно, – заметил Ленни.

– Раз нужно дерево, – ответил аллен, – то придется рисковать.

Первой исчезла дверь в местный магазинчик.

Снять дверь в контрольно-правовой отдел оказалось сложнее. Три заговорщика поставили перед ней деревянный стол и начали продавать с него закуски и прохладительные напитки. Под шумок ослабили петли. Ленни отвлекал внимание, а Зак с алленом водрузили дверь на стол и отнесли в отделение восстановительной терапии. В деревообрабатывающей мастерской вещдок быстро распилили.

В последующие недели персонал больницы и посетители наперегонки расхватывали часы и кофейные столики, и недостаток материалов снова привел деловых партнеров в отчаяние. Они тщательно планировали, делали пробные образцы, делегировали обязанности. Со склада исчезли четыре дубовых письменных стола и два садовых. Из приемных, кабинетов и с сестринских постов исчезали стулья.

аллен разработал дизайн и смастерил из пары старых столов стоячие часы с маятником, его личный шедевр. На маятнике написал краской «Билли».

– Влетит нам за это, – сказал Ленни.

– А что они сделают? – фыркнул Зак. – В тюрьму посадят? Жаль, что нету здесь дерева покачественнее.

– Чего нет, того нет, – сказал Ленни.

– Я вот о чем подумал, – проговорил Зак, – никто не играет на пианино в кабинете музыкальной терапии, так что его, скорее всего, не хватятся – долго не хватятся.

Ленни и аллен дружно охнули.

В день, когда была назначена операция «Пианино», они вооружились инструментами, рукояткой от ручной тележки и четырьмя колесиками для мебели. Оказавшись в пустом кабинете музыкальной терапии, быстро приделали колесики к верхней крышке пианино и перевернули его вверх ногами. Куски дерева от табурета легко поместились между торчащими вверх ножками пианино, а ручка от тележки, которую они принесли с собой, встала сбоку, как родная.

Когда Ленни и Зак катили все это по коридору, а аллен направлял спереди, никто не увидел ничего подозрительного в трех пациентах-рабочих с тележкой из красного дерева, груженной каким-то хламом.

Со склада пиломатериалов наконец прибыла заказанная сосна, и они наделали еще часов и кофейных столиков. В день, когда разрешались телефонные звонки, аллен позвонил представителю местного дисконтного магазина, работающего с заказами по почте, и сделал ему выгодное предложение. Тот пришел в больницу и, оценив качество изделий, заказал сотню часов.