Поскольку судья в Огайо – выборная должность, решение Кинуорти никого не удивило, как не удивило и молниеносное принятие генеральной ассамблеей Огайо поправок в законопроект двести девяносто семь, а также тот факт, что губернатор Джеймс Родс одобрил их буквально два дня спустя.

Судья Джей Флауэрс и несколько представителей обвинения (включая Бернарда Явича, который выступал обвинителем в ходе процесса над Миллиганом в тысяча девятьсот семьдесят девятом году) позднее признались писателю, что закон был так быстро принят и немедленно подписан губернатором из-за споров вокруг Билли Миллигана с целью оставить его в клинике строгого режима.

Впредь Департамент психиатрии не мог перевести его в заведение с более мягким режимом – особенно Афинскую психиатрическую клинику, – не уведомив суд. А уведомить суд значило взбудоражить СМИ и дать возможность прокурору и враждебно настроенным представителям общественности препятствовать переводу.

Закон повсеместно называли «Законом Колумбус диспэтч» или «Законом Миллигана».

В конце концов, как недвусмысленно напомнил «Диспэтч» законодателям и судьям, в тот год ожидались выборы.

Как-то утром в середине мая аллен объявил за завтраком, что намерен изучить все закоулки блока номер шесть, и Зак вызвался составить ему компанию. Они походили по коридорам, проверили несколько выходов и обнаружили дверь на внутреннюю винтовую лестницу. Поднялись и наверху открыли еще одну дверь, с надписью «Восстановительная терапия». При их появлении лысый и голубоглазый молодой человек, который курил и пил кофе, подскочил от неожиданности, но тут же улыбнулся и приветственно помахал рукой:

– Я Ленни Кэмпбелл. Проходите, поглядите, что тут и как.

аллен увидел коробки с материалами для изготовления керамики вроде тех, с которыми он работал два года назад в клинике Хардинга. Зак прошел в комнату с надписью «Деревообрабатывающая мастерская», аллен последовал за ним. Там лежали инструменты для работы по дереву, но вообще комната была на удивление чистой, неиспользуемой, и ни души вокруг.

В углу стоял новенький кофейный столик.

– Какой красивый, – произнес аллен. – Кто его сделал?

– Я, – ответил Кэмпбелл.

– Много времени ушло? – поинтересовался Зак.

– Недели три.

– Поставишь в своей каморке? – спросил аллен.

– Черта с два. Продам кому-нибудь из персонала или посетителям. Чай, не первый раз.

– И сколько дают? – спросил Зак.

– Один чувак обещал двадцать баксов.

– Двадцать? – воскликнул аллен. – Слушай, я тебя совсем не знаю, а тот чувак, может быть, твой лучший друг, но это абсурд. Я заплатил бы пятьдесят и считал бы, что практически его украл.

– По рукам.

– Прямо сейчас у меня денег нет.

Кэмпбелл почесал лысую макушку.

– В таком случае я продам тому мужику за двадцать. Хватит на месячный запас сигарет.

– Так-то так, но ты потратил на этот стол три недели, – заметил аллен.

– Мама дорогая, – встрял Зак, – вот бы мне делать что-то такое же классное.

Кэмпбелл махнул рукой в сторону электропилы:

– Валяй.

Зак рассмеялся.

– Нет, еще руку оттяпаю…

– Почему никто всем этим не пользуется? – спросил аллен.

– А никто сюда не ходит. Я здесь три года. Года два назад заходил пару раз один парень. Сидел и валял дурака. Вот и все. Когда дежурит Боб Дэвис, заведующий мастерской, мы играем в карты. А так я просто работаю и никого не трогаю.

– И все это оборудование простаивает, – сказал Зак.

аллен кивнул.

– Что бы такое придумать… – Он оперся на стальной стол и потянулся к рубильнику на стене. – Это что за штуковина?

– Убери руку со стола, – предостерег Кэмпбелл. – Там снизу лезвие.

аллен наклонился и заглянул под стол.

– А зачем?

– Давай покажу. – Кэмпбелл взял в углу деревянный брусок. – Последняя деревяшка. Хотел из нее что-нибудь вырезать, ну да ладно…

Он положил брусок на стол, нажал кнопку, и во все стороны полетели завитки стружек.

– Строгальный станок! – воскликнул Зак.

– Мощный! Прямо жрет эту хрень, – похвалил аллен. – Любое дерево возьмет.

– Какое дерево? – рассмеялся Кэмпбелл. – Разуй глаза. Где ты тут видишь дерево?

Их окружали станки, цемент и сталь. Полностью оборудованная мастерская для работы по дереву – и ни единственного куска дерева.

Зак указал на дверь с табличкой «Сушилка»:

– Вот вам дерево.

Они рассмеялись.

– Ну да, – задумался аллен, – здесь почти все двери деревянные…

Зак улыбнулся:

– Здесь много чего деревянного.

– Не хочу ничего слушать, – произнес Кэмпбелл.

Вернувшись к себе в камеры, аллен и Зак обсудили через перегородку, где достать дерево. Зак убеждал, что можно снять дверь между мастерской и сушилкой – никто не заметит.

– Хватит на два кофейных столика, – размышлял аллен. – И продадим не за двадцать долларов. Дурак этот Кэмпбелл.

– Когда нет денег на сигареты, и двадцать долларов не лишние.

– За такой стол легко дадут сорок или пятьдесят.

– Давай завтра опять туда сходим.

На следующее утро они отправились в кабинет заведующего восстановительной терапией, чтобы записаться в мастерскую.

Санитар Гарри Уидмер, рыжебородый Санта Клаус, сердито зыркнул на них из окошка:

– Чего надо?

– Хотим поработать в мастерской, – ответил Зак, – может, чему-нибудь научимся.

– В юкер играете?

– Ага, – ответил аллен.

– Если надоест ковыряться со станками, приходите – перекинемся в картишки. Ничего там не сломайте и не приставайте ко мне с вопросами, я понятия не имею, как вся эта хрень включается. Там есть шкаф с инструментами. Сами разберитесь. Идите, осмотритесь, только руки-ноги себе не поотрезайте.

аллен и Зак проверили станки и обнаружили, что со многими из них не умеет обращаться даже Ленни Кэмпбелл. Он знал, как запустить циркулярный станок, ленточную пилу, как работать дрелью, строгальным станком и шлифовальным. Но понятия не имел, как подступиться к токарному или как включить электрическую ножовку.

– Должна же быть розетка, – произнес Зак.

– Я смотрел, – отозвался Ленни, – нету.

Все трое залезли под стол в поисках розетки. Нашел ее Зак. Когда воткнули провод, ножовка неожиданно загудела, они подскочили и дружно стукнулись головой о стол.