вершине, и ни у кого нет права говорить, что его путь правильный, а другой – нет. Не людям менять это решение Бога. Так могу ли я принять ислам, будучи православным? Буду ли я достойным вашего уважения?

– Слова не мальчика – мужчины. Ладно, кушай, я подумаю, как нам быть. Хусейн, помоги гостю.

Старик склонился в поклоне и отошёл к Тимофею.

– Скажите, почтенный, дозволено ли будет мне называть вас именем Нури, оно более других подходит вам.

– Нури аль Кадди, вот твоё новое имя. Отец, мы можем сделать ему обрезание, и никто не усомнится в том, что он не мусульманин, – воскликнул Амир.

– Не надо делать мне отрезание, – испуганно вскрикнул Морозов.

Мужчины дружно рассмеялись.

– Не отрезание. Мы проведём тебя через обряд обрезания. На этом твоё посвящение и окончится. Если вдруг попадёшь в больницу, ни у кого не возникнет ненужных вопросов. Читать Коран никто не заставит, если сам не захочешь, но Библия у нас в стране запрещена, – пояснил ему отец Амира. – Давайте уже кушать.

Первым блюдом был салат фаттуш (из чёрствых лепёшек с крупно порезанными овощами и зеленью), дальше пошли мансаф (ягнёнок с рисом и булгуром) и манди (баранина, приготовленная в тандыре, с рисом, кедровыми орехами, изюмом и специями). Каково же было удивление Тимофея, когда вслед за этими блюдами ему из супницы налили борща. В конце застолья подали кофе и сладости.

– Всё ли вам понравилось, Нури? – спросил Хусейн.

– Высший пилотаж! Особенно кофе, я такого никогда не пробовал.

– Обряд нужно провести тайно, без огласки и спешно, – задумчиво произнёс Фахд ибн Салман, – а то наш эскулап торопится тебя осмотреть. Вот что, Хусейн, договорись в клинике, пусть его подержат там, пока всё не заживёт. За деньги не беспокойся, я всё оплачу. Нури, я не смогу назвать тебя приёмным сыном, если ты не примешь мусульманство, но без этой процедуры я не смогу тебя даже держать в своём доме, а я очень хочу быть тебе полезным. Ты очень много потерял, и я хочу по возможности восполнить твои потери. Именно поэтому я хочу чтобы ты жил в моей семье, подружился – нет, даже не так – сроднился с моим младшим сыном. Через год я отправлю его учиться в Англию, а с Пакистаном мы теперь будем разговаривать более жёстко. Если хочешь, можешь поехать с ним. Тебя тоже подготовят к университету. Потом, если захочешь остаться там, я куплю тебе какой-нибудь замок или имение. Неволить не будем, но знай, если понадобится какая-либо помощь – обращайся, мы поможем.

От переполнивших Тимофея (теперь уже Нури) чувств он резко поднялся из-за стола, подошёл к Фахд ибн Салман ибн Абдул-Азиз Аль Сауду и обнял его. Фахд ибн Салман похлопал его по спине и, отстранив, продолжил.

– Мы рады, что ты встретился на пути нашего сына. Мы уже приняли несколько решений. Его мать отпишет на твоё имя четверть своего состояния, я столько же прибавлю к нему. У тебя будет достойная жизнь. Это лишь небольшая часть того, что мы можем, но далеко не самая бесполезная. А теперь я должен идти, дела ждут меня. Через месяц я представлю тебя королю. Хусейн всему научит. Прощайте, – и он вышел из комнаты.

– Твоей персоной очень сильно заинтересовался Артур Смит, – произнёс Амир, провожая новоиспечённого Нури в отведённые для него на третьем этаже здания апартаменты.

– Кто такой?

– Работник посольства Соединённых Штатов в Саудовской Аравии, агент ЦРУ.

– И чего ему из-под меня надо?

– Это неизвестно, но он зол на тебя, как на личного врага.

– Ну, что же, предупреждён – значит, вооружён. Я, кажется, догадываюсь о причине его неприязни.

– Интересно!

– Засаду помнишь? Когда мы с тобой шли вместе с отрядом на север, скорее всего – это была их засада, и охотились они на тебя. Зачем? Почему? Не спрашивай, не знаю – это всего лишь моя интуиция.

– Мне её до конца жизни не забыть. Вы были готовы к засаде?

– Да. Было предположение, что идёт утечка информации, поэтому и был предусмотрен план «Б».

– План моей ликвидации?

– …

– В общем, как бы там ни было, отец решил, что будет неправильно вместо благодарности отдать тебя на растерзание этого ястреба. Именно поэтому он настаивает на обряде обрезания, как доказательстве твоего принятия ислама. А через месяц он представит тебя своему старшему брату – королю.

– Зачем?

– Так надо! Это будет для тебя что-то вроде охранной грамоты. Если Смит решится на покушение или твоё похищение – ему гарантирован международный скандал, так как это будет приравнено к посягательству на правящую династию. К тому же, тебе выдадут документы Саудовской Аравии, ты станешь гражданином нашей страны.

– Ого!.. Не переживай, скандала не будет. Если он на это решится, его найдут мёртвым без следов насильственной смерти, – улыбнулся Морозов. – Так что скандала из-за меня точно не будет.

Амир взял Нури за руку и потащил куда-то вправо, пройдя через переход, он толкнул входную дверь и произнёс:

– Это твои комнаты. Я живу в левой половине, но в мою половину тебе вход запрещён, я женат. По нашим законам тебе нельзя видеть лица моей женщины. Для того, чтобы увидеть меня, нужно будет нажать кнопку переговорного устройства, и я сам открою тебе дверь или не открою.

– Правила хозяина – закон для гостя. Я не потревожу твой покой. Насколько я понял слова твоего отца, мы и так довольно часто будем с тобой видеться.

– То есть?

– Год подготовки к университету и английский язык.

– Пожалуй, ты прав, учиться придётся много.

Весь следующий год теперь уже Нури провёл практически на казарменном положении. Они с Амиром почти никуда не выезжали, не считая нескольких поездок по стране. Если Амир увлекался верблюдами, то Нури предпочитал лошадей, и ему подарили отличного скакуна. Хусейн научил его превосходно держаться в седле. Английский для Нури был мука смертная, давался плохо. А ведь ему приходилось учить два языка сразу. Переводить с русского языка на арабский, а арабские слова на английский, и наоборот. Арабский всё ещё не стал для него родным. И учитель, и ученик мужественно терпели эту муку. Если первый понимал, что в случае его отказа он просто лишится доходного места, то второй точно так же понимал, насколько сложно ему будет без знания языка в Англии.

– Амир, не берите с собой этого горного барса в Европу, из-за его врождённого нарушения фонематического слуха он никогда не заговорит на английском. Бедный юноша и по-арабски говорит, как китаец.

– Не переживайте за него, дорогой Анвар. Там он окунётся в языковую среду и выучит английский вопреки