Видимо, чтец душ из меня и впрямь никакой, а свою интуицию я все это время переоценивала, поскольку ответ все же прозвучал. Притом гораздо более развернутый, чем можно было предположить.

— Мы служили в одном отряде ловцов: я, Эртан Рей и Гвиана Лейдж. Дружили с того самого дня, как перешагнули порог Морского корпуса. Лейдж была жуткой занудой, но почему-то мне нравилась. Мы даже на свидание как-то сходили, — не отрывая взгляда от постепенно приближающегося острова, Флинт невесело усмехнулся. — Потом она влюбилась в ловца, служащего под командованием капитана Диатея, а я по дурости считал, что обязан снова добиться ее внимания. Чего только не делал… В какой-то момент она просто перестала со мной разговаривать. Рей метался между нами и пытался помирить, но без толку. Через некоторое время в Сумеречном море возник грот, близ которого наблюдалась повышенная активность потерянных душ. Это сейчас море просто кишит потерянными, а раньше столь сильные вспышки были редким явлением. На решение проблемы направили почти все отряды, среди которых был и наш. Ши! — без перехода выругался он и, обернувшись, бросил через плечо: — Садр, притащи мне глубинного рома!

Пожелание было исполнено незамедлительно, и, когда спустя всего какую-то минуту бутылка оказалась в руках Флинта, он сделал несколько глотков, отер рукавом губы и вернулся к рассказу:

— Скалы, напоминающие формой череп, появились словно из ниоткуда. Их никто не видел прежде, ни на одной карте не существовало даже намека на их присутствие. Но как только наши корабли подошли к гроту, капитаны и некоторые ловцы ощутили скопище темной магии, напитавшей это место. Попутно выяснилось, что сюда приплывали жрецы Лайара… много их тогда повязали, у них до сих пор этот день ежегодно считается белым, что по их меркам значит дрянной, — они вообще двинутые, эти фанатики. Так вот. — Он сделал еще один долгий глоток. — Фанатиков разогнали, а магия никуда не делась. Тогда все ошибочно полагали, что она является следствием жертвоприношений, совершаемых на протяжении долгого времени, и никак не могли понять, как жрецам прежде удавалось все скрывать. Множество агрессивных душ, сосредоточившихся возле грота, тоже списали на кровавые ритуалы. Это сейчас понятно, что в гроте сильна магия не Лайара, а Нагхара, да еще и связанная с осколками. Не удивлюсь, если в той пещере, куда мы сегодня так и не попали, был создан и расколот кристалл душ.

Далее последовал очередной глоток рома, и я, изнемогая от волнения, поторопила:

— Вы прибыли на место. Более или менее разобрались в ситуации. И что потом?

— Потом… — Флинт положил локти на борт и взболтал содержимое бутылки. — Все отряды объединили усилия, плели сети, отлавливали душ. Несколько кораблей вошли в грот, а тот внезапно начал сужаться. И наш отряд, и отряд капитана Диатея оказались в западне. Мы быстро пересели на шлюпки и поплыли к выходу. Корабли пришлось бросить — к счастью, в отличие от Вагхана, у тех капитанов хватило ума оставить посудины и спасаться. Одна из отстающих шлюпок дала течь. Творился настоящий хаос: сужающийся грот, разъяренные души, выходящая из-под контроля магия… Одни из нас кричали, предлагая дождаться отстающих, другие не желали еще больше рисковать своими жизнями. Нескольких особо честных активистов просто выбросили за борт.

Видимо, потрясение очень явственно проступило на моем лице, поскольку Флинт, совершенно неестественно усмехнувшись, произнес:

— Именно такие ситуации и показывают, кто есть кто. В то время среди ловцов оказалось много трусов, готовых наплевать на жизни товарищей, лишь бы спасти свою шкуру. К слову, с того же времени отбор в кадеты и стал более жестким, а требования — высокими.

На сей раз количество сделанных глотков рома приравнялось к пяти.

— Среди попавших за борт оказался и несчастный влюбленный. Проход еще оставался широким. Мы проплывали мимо, и я его заметил. Мог остановить наших, подать руку, спасти… но не стал. Просто налегал на весла и старался на него не смотреть. А потом не выдержал, обернулся и все-таки посмотрел. Его окружили потерянные души, а он уставился прямо на меня. В упор. И ни осуждения, ни отчаяния я не заметил в его взоре — ничего. Пожалуй, уже в тот момент ко мне пришло осознание, какая же я скотина, но было поздно. В последний момент я заметил, что рядом с ним находится кто-то еще, и словно проснулся. Закричал, что нужно вернуться, что там остались ловцы, хотел прыгнуть в воду сам, но меня остановили. При всем желании помочь им не мог уже никто. Позже, когда мы вышли из грота и стали выявлять погибших, оказалось, что среди нас нет Гвианы. Меня как будто сотни молний пронзили. Мне казалось, она все время сидела в плывущей перед нами шлюпке. Но, видимо, тоже увидев Овара, не задумываясь, прыгнула к нему. Стоял ужасный шум, их криков никто не услышал, из-за нахлынувших потерянных душ обзор был затруднен. Никто из сидящих со мной в одной шлюпке не заметил их вовремя… никто, кроме меня. И я проплыл мимо. Так что я соврал: на моей совести не одна жизнь, а две.

Услышанное меня откровенно потрясло. Я просто вообразить не могла, через что тогда прошли ловцы и каков был масштаб случившейся трагедии. И вот сегодня история едва не повторилась. Стало понятно и ужасное напряжение, которое сковывало Флинта все время, что мы находились в гроте, и то обстоятельство, что скалы в форме черепа были ему знакомы. Поднебесные, как все-таки ужасно…

Флинт сказал, что жениха Гвианы звали Оваром? Это не может быть простым совпадением! Неужели и он стал потерянной душой, которая теперь находится в подчинении адмирала Рея и служит у него дворецким?

Повисла тягостная тишина, в вязкости которой терялись даже плеск волн и залихватские вопли пиратов. Украдкой взглянув на Флинта, я обнаружила, что он стоит, низко опустив голову и не шевелясь. Он умел скрывать свои чувства под напускной иронией, умел казаться неуязвимым, но сейчас из-под завесы всего этого проглянула неутихающая боль, вызванная чувством вины. Мне было сложно представить, через что в тот день прошли ловцы, а понять, через что прошел именно Кайер Флинт, — и подавно. Я просто вообразить не могла, что он должен был чувствовать все эти долгие годы. Да, возможно, боль притупилась, он научился с нею жить, но такие вещи не исчезают бесследно, оставляя на сердце глубокие шрамы.

— Кай… — впервые позвав по имени, я осторожно коснулась его плеча.

Он дернулся. Постоял, замерев, еще несколько секунд, а затем ко мне обернулся тот самый бравый капитан Флинт, которого все знали.

— Так что, синеглазка, в следующий раз, когда решишь облагородить мои душевные порывы, вспомни об этой поучительной истории, которая отлично показала, чего я на самом деле стою.

— Те, кто выбросил Овара и других в воду, виноваты не меньше, — негромко возразила я. — Конечно, это не оправдывает твоего поступка, но ведь ты сам сказал, что все же пытался их спасти. Пускай и в последний момент, но порывался броситься им на выручку. Ты уже тогда раскаивался!

— Да ты прямо с Поднебесья сошла на нашу грешную землю. — Ироничный тон Флинта не соотносился с его будто застывшим взглядом. — Раскаяние ничего не меняет. Это такая ошибка, которую не исправить. Ну а если тебя интересует, что было дальше, — финальный глоток рома, и капитан продолжил делано бодрым тоном: — В грот прибыли маги первой ступени, что-то поколдовали и объявили, что это место больше неопасно и впредь скалы сдвигаться не будут. Со временем о гроте забыли, а если кто-то пытался его отыскать, то всякий раз терпел неудачу. Говорили, что это дело рук тех же магов, но, полагаю, имела место магия куда более древняя и сильная, чем их. Судя по всему, снова грот появился совсем недавно, и это явно связано с кристаллом душ. Половину ловцов после того случая разогнали. Меня оставили на службе, но я ушел сам. Подался в пираты и, как видишь, достиг успеха.