Он, как истинный аристократ, снял VIP-ложу. — Свои слова я дублировал фотографиями. — Там он не жалел денег в бюджет заведения, а стало быть и в казну государства! Очень хороший граф! Вкладывается в процветание нашей родины!

Налимов понял, что происходит, слишком поздно. Он вскочил и начал долбиться в защитный купол, но все без толку. Магия тоже не сработала — охрана быстро напомнила, что он находится в государственном учреждении.

— Я приношу извинения графу и за то, что фотографии с таких неудобных ракурсов, — сунул я в объектив изображения в номере люкс отеля.

Было там… всякое. Граф, конечно, серьезный и властный мужчина. Но вот в сексуальных игрищах предпочитал несколько второстепенную роль. При чем такую, что дамы большую часть времени скучали, пока парни пользовали его благородие то так, то эдак.

На фотки я старался не смотреть, но зрелище, как граф пытался пробиться через защитное поле, неистово вращая глазами и вопя на всю студию, грело мне душу.

— Ах да, я бы еще хотел принести извинение всем зрителям за сие зрелище, — сложив ладони вместе, я поклонился на камеру. — Но что поделать? Граф решил запугать жалкого баронишку, который и мухи не обидит. Да, граф?

Я не смог удержаться и вслед за этой фразой показал фотографию, где граф нюхает какой-то порошок красного цвета. И не просто нюхает, а использует в качестве стола чью-то волосатую задницу.

— Как мы видим, граф Налимов иногда балуется наркотой. — С этими словами я поднял деталь болванчика, и на всю студию раздался слюнявый голос Налимова.

«Девочки и мальчики, у меня есть для вас очень дорогая вещица!»

«Неужели это красная пыль⁈» — удивились девушки.

«Да, и к тому же чистейшая, прямо с Широково!».

— Прошу прощения у графа, что он так туп, раз решил, что ему все сойдет с рук, — улыбнулся я. — Копии фотографии и аудиозаписей уже отправлены в центральный департамент. А на сегодня я прощаюсь с вами! Всегда ваш барон Кузнецов.

— Остановите трансляцию! Я вас всех засужу! — верещал Налимов.

— И стоп! Трансляция завершилась, всем спасибо, — спокойным голосом сказал Штативов, повернувшись к красному от злости графу.

Я встал и подошел к защитному полю.

— Ну что, граф, потянешь теперь войну со мной? — ухмыльнулся я.

Да, возможно, это была провокация. Но я не мог не позлорадствовать. Не я это начал. Мне оставалось только открыть обществу глаза на его поведение. Возможно, немного жестоко, однако, лучше так, чем жертвовать своими людьми в войне с ним. Думаю, скоро он забудет про меня — у него теперь проблем выше крыши.

— Ты… — пыхтел Налимов. — Ты хоть знаешь, что я с тобой сделаю? Если бы не это защитное поле!

Я посмотрел на ассистентов и оператора.

— А вы можете убрать эту перегородку прямо сейчас? — вполне спокойно спросил я.

— Да, разумеется, но… — Оператор немного замешкался.

— Убирайте!

Штативов кивнул, и завеса тут же пропала.

— Ну вот он я, граф, что будешь делать? — На моем лице появилась хищная улыбка, и я активировал свою энергию.

Глава 17

Плохой день для одного графа

Граф не стеснялся ни в выражениях, ни в действиях. Как только он вскинул руку, чтобы стрельнуть в меня заклинанием, на него налетели четыре охранника, скрутили и вывели из помещения, под его же крики.

— А вы ловко придумали! — подошел ко мне довольный оператор. — Сообщили, что рейтинг программы подскочил! Михаил, поздравляю!

Он схватил мою руку и принялся трясти.

— Думаешь, я бы справился с графом? — спросил я Лору.

— Судя по его магическому потенциалу, будь он помоложе, да и в более хорошей форме, нам пришлось бы тяжело, — заключила Лора. — А так не думаю, что ты бы даже вспотел.

И то верно. Однако недооценивать этих аристократов тоже не стоило. Сильных магов здесь много, но вот сколько? Надо бы узнать завтра у Островского, если сегодня все будет тихо.

В кармане зазвонил телефон. Неизвестный номер. Лора молчит.

— Слушаю…

— Кузнецов Михаил Викторович, барон? — спросил строгий голос. Явно из жандармерии.

— Верно. С кем имею честь?

— Помощник следователя по делам аристократов Имперской канцелярии, Яков Никитович Кожедуб.

— Очень приятно, Яков Никитович. — Вежливость из меня так и перла. Наверное, проголодался. — Чем обязан?

— Только что посмотрели ваше выступление и получили звонок из жандармерии. Вам необходимо явиться в отдел для дачи показаний и подписать несколько бумаг, — строго сказал он.

— Приеду, как буду уверен, что моему дому ничего не угрожает, — спокойно ответил я.

— Это не обсуждается, Михаил Викторович!

Похоже, этот помощник следователя пытается выслужиться и показать, кто тут главный. Думал, я испугаюсь и тут же примчусь? А не охренел ли он⁈

— Помощник, я, кажется, вполне внятно донес: приеду, как только буду уверен, что моему дому и семье ничего не угрожает, — с нажимом сказал я. — Вы уже схватили графа? Он под стражей?

— Нет… — слегка замешкался Кожедуб.

— Тогда кто дал вам основание приказывать барону?

Лора уже успела выдать мне список моих прав и обязанностей, и, исходя из этого перечня, требование явиться в отдел канцелярии было лишь прихотью помощника следователя, и ничем другим.

— Нет, вам никто не приказывает. — Он быстро взял себя в руки. — Этого требует регламент для дальнейшего расследования.

— Я представил вам стопроцентные доказательства против графа. — Я начал злиться. — Если вы отказываете в возбуждении дела из-за каких-то бумажек, придется мне поговорить с вашим начальством.

На том конце трубки повисла тишина. Походу помощник следователя Кожедуб слегка офигел от того, как разговаривают с представителем власти.

— Вы зарываетесь, барон! — сказал Кожедуб. — Советую вам сменить тон.

— А не то что? — еще больше разозлился я. — Послушай, Кожедуб, ты, кажется, кое-чего не понимаешь? У вас есть доказательства, что граф употребляет наркотики? Так не желаешь разузнать, где он их достал и у кого? Узнать имена его друзей? Ты этим не сильно хочешь заниматься? Решил достать меня, чтобы я по твоему первому зову примчался? — Я сделал глубокий вдох. — Я буду у себя в имении. Адрес, думаю, ты найдешь. Если надо подписать бумаги, приезжай сам. У меня дела поважнее!

И да, мне было известно, что и без подписи жандармерия должна расследовать дело о наркотиках. Канцелярия занималась более серьезной работой.

На основе доказательств, которые им предоставит жандармерия, они должны проверить графа сверху донизу. Прочесать его документацию, все счета, что куда и откуда поступало. Все ли у него законно и учтено. И если они найдут несостыковки, то граф пойдет по этапу. Далеко и надолго.

А все из-за того, что граф возомнил о себе невесть что. Эх, не зря мы с Лорой корпели в библиотеках!

Подпись им нужна исключительно для сверки. Она не несла никакой особой юридической ценности. Грубо говоря, что она есть, что ее нет. Расследование будет идти.

— До свидания, Михаил Викторович, — сквозь зубы сказал Кожедуб и положил трубку.

Пока я направлялся к выходу из студии, меня догнал один из многочисленных ассистентов и настоятельно попросил пройти с ним.

— Дружище, извини, но мне надо срочно домой, — пожал я плечами и начал набирать своего постоянного водителя.

— Машина уже у входа, ваше благородие! — услышал я веселый голос Данилы.

Мне все казалось, что Налимов сейчас выпрыгнет из-за угла и накинется на меня с мечом, но все было тихо. Я даже отправил Болванчика, чтобы он проверил дорогу. Единственным, что мне удалось увидеть, был стремительно покидающий телецентр автомобиль графа.

— Интересно… интересно, — улыбнулся я. — Куда же он так припустил⁈

Как бы мне ни хотелось за ним проследить, надо было домой. Этот поехавший способен на все, что угодно.

— Слушай Миша, а ты не видел, он своих кошелок взял? — напомнила Лора, и сама же ответила, выведя изображение камер наблюдения. Две клуши шли через КПП совершенно одни.

В это время начали подъезжать репортеры.

— Как удачно мы успели, — хмыкнул Данила. — Домой?

— Да, и с ветерком!

Когда машина заворачивала за угол, мне мельком удалось увидеть, как Оксаночку и Анжелочку окружили подоспевшие репортеры. Вот это у них сейчас минута славы! И они даже могут выступить в качестве жертв. Мол, бедные мы несчастные, а муж изменник! Как так получилось⁈ Ай-ай-ай!

В машине я набрал Трофима и сообщил, чтобы все были в боевой готовности и ждали меня.

— Понял, господин, — как-то чересчур радостно сказал он и бросил трубку.

Может, он давно хотел пострелять, а с прошлым начальником