сосу сильнее, и не секундой позже его низкий стон удовольствия раздается вокруг нас, когда он кончает мне в горло.

Садясь, я вытираю рот тыльной стороной ладони, его вкус наполняет мой рот, когда я проглатываю его.

— Черт возьми, да, — выдыхает он, притягивая меня за волосы и прижимаясь своими губами к моим.

Его язык едва касается моего, прежде чем раздается еще один хлопок и крик.

— Черт.

Прежде чем я понимаю, что происходит, меня швыряют на шезлонг с такой силой, что я, черт возьми, чуть не отскакиваю с другой стороны.

К тому времени, как я поднимаю взгляд, Деймон уже прячется за раздвижной дверью и заглядывает внутрь темного дома.

Он выглядит как долбаный Джеймс Бонд, стоящий там. Если Джеймсу Бонду было почти восемнадцать и он был невероятно сексуален, то есть.

— Что это? — шепчу я.

Он машет мне рукой, чтобы я заткнулась, прежде чем проскользнуть в дом.

Мое сердце подскакивает к горлу, когда его окутывает тьма, и моя паника усиливается.

— О черт, — тихо выдыхаю я, пробираясь к дверям, отчаянно пытаясь услышать что-нибудь, что может происходить внутри.

До меня доносятся тихие голоса, но у меня нет шансов услышать, что они на самом деле говорят. Мое сердце бьется так сильно, что заглушает все остальное происходящее.

У меня дрожат руки при мысли о том, что итальянцы найдут нас. О том, что они придут сюда, чтобы забрать меня.

У меня скручивает живот, когда я думаю о том, что Деймона поймали, что они заберут и его тоже. О том, что они причинят ему боль из-за меня.

Мои ноги двигаются без команды для моего мозга, и я быстро обнаруживаю, что огибаю гостиную по направлению к блоку, где Деймон спрятал свое оружие и оружие Алекса после того, как мы вчера тренировались по стрельбе по мишеням на пляже.

Я съеживаюсь, когда скрипит выдвижной ящик, но секунду спустя громкий крик боли наполняет дом, и я двигаюсь быстрее.

Деймон.

Держа пистолет на поясе, я направляюсь по коридору. Громкий хлопок и крушение какой-то мебели заставляют меня подпрыгнуть, но я заставляю себя сохранять спокойствие.

Деймон смертельно опасен. Лучший солдат, который когда-либо был у папы и дяди Дэмиена.

Если кто-то и может справиться с тем, что сейчас происходит на кухне, и обеспечить мою безопасность, то это он.

Но я отказываюсь съеживаться, как слабая маленькая леди. Потому что я не такая. В моих жилах течет кровь Чирилло, и я полна решимости проявить себя. Быть не просто легкомысленной наследницей, которая не может защитить себя и тех, кого любит.

Мои шаги замедляются от осознания этого, но у меня нет времени останавливаться от тяжести этого прямо сейчас. Особенно когда еще один громкий хлопок и вопль достигают моих ушей.

Бросаясь вперед, я снимаю пистолет с предохранителя, как показывал мне Деймон, и переступаю порог.

Мои глаза расширяются от того, как все это происходит, когда трое парней, одного с нами возраста, выходят против Деймона, который сжимает нож и выглядит намного лучше, чем каждый из них.

Нога Деймона врезается в живот одному из них, отбрасывая его назад ко мне. Я отпрыгиваю в сторону, все еще невидимая, когда прячусь за углом.

— Ублюдок, — ворчит Деймон, и я поднимаю взгляд, чтобы обнаружить двух других на нем, нож в его руке со звоном падает на пол.

— Ты сказал, что это место будет легкой добычей, — жалуется один из парней, но никто не отвечает.

Парень на полу недалеко от меня начинает подниматься на ноги, и я улавливаю свой момент.

В ту секунду, когда он на полпути вверх, я обхватываю его рукой за горло в удушающем захвате — снова, точно так, как мне показывал Деймон — и прижимаю дуло пистолета к его виску.

— Отпусти его, или этот не выйдет отсюда с вами. — Мой холодный, жесткий голос прорезает воздух, и все взгляды обращаются на меня.

Глаза Деймона расширяются от шока, но я почти уверена, что также не упускаю того, как они темнеют от желания.

Двое парней, которые начали его одолевать, делают, как им сказали, и отступают.

Один из них тянется к своему боку, и я быстро понимаю, что из него льется кровь. Один взгляд на нож, который скользнул по полу, говорит мне, что именно там произошло.

— Мы пришли сюда не за неприятностями, — кричит парень под моим прицелом, его голос срывается от страха. — Мы думали, что тут пусто.

— Так ты собирался ограбить это место?

— Нам жаль, ладно? — говорит парень без ножевого ранения, пытаясь отступить к распахивающейся двери.

— Мы не можем просто позволить тебе уйти отсюда сейчас. Что, если ты натравишь на нас полицию?

— Мы не будем, чувак. Мы клянемся.

Не сводя глаз с двух нападавших на него, Деймон подходит ближе, прежде чем опуститься на корточки и изучить парня в моих объятиях.

Я понятия не имею, что он видит, но это, кажется, очаровывает его.

— У кого из вас есть заначка? — спрашивает он, снова вставая и вытирая руки о спортивные штаны, как будто для него это обычное дело, в то время как я изо всех сил стараюсь не позволить своим рукам дрожать. — НУ? — гремит он, когда никто не отвечает.

— У м-м-меня е-есть, — говорит парень с ножевым ранением.

— Покажи мне.

Он медленно засовывает руку в карман и вытаскивает упаковку из фольги.

— Брось это на пол.

Его губы приоткрываются, чтобы возразить, но он, должно быть, видит обещание смерти в глазах Деймона и решает не бросать ему вызов.

Маленький сверток попадает прямо в середину одной из плиток.

— Тебя сюда кто-нибудь посылал?

— Н-нет. Мы месяцами включали и выключали наблюдение за домом. Тут всегда пусто.

— Ну, ты определенно выбрал для этого не тот гребаный день, да? — Бормочет Деймон, его голос полон веселья.

По комнате разносится всхлип, и когда я смотрю на придурка с ножевым ранением, я замечаю, что его лицо с каждой секундой становится все бледнее, а кровь течет сквозь его пальцы, впитываясь в его и без того грязные джинсы.

Потянувшись за кухонным полотенцем, Деймон направляется ко мне.

— Я хочу, чтобы ваши телефоны тоже были на полу.

Двое напротив меня нерешительно подчиняются, но парень в моих объятиях не двигается.

— Это относится и к тебе, засранец, — ворчу я, сильнее прижимая пистолет к его голове.

— Если бы ты знал, кто она такая, ты бы сейчас не колебался, — предупреждает Деймон.

Мои глаза ловят его взгляд, и миллион и одно грязное обещание наполняют его глаза наряду с жаждой крови, которая говорит мне, что он хотел бы посмотреть, как я пристрелю этого ублюдка.