– Не вините ее за молчание, мистер Диззни. Вините меня. И, кстати, вашей матери было сложнее всего смириться со знанием о моей разделенной жизни. Однажды она сказала, что иногда смотрит на тройняшек и представляет, как несчастны они были бы, заставь она их лгать и скрываться, как пришлось мне. И да, они не близнецы – но даже если бы были, ваши родители никогда не избрали бы путь моего отца. Они одни из самых смелых, самых храбрых эльфов, что я знаю. И все поступки вашей матери были совершены – и до сих пор совершаются – в надежде на лучшее будущее для ее детей. Прошу, не злитесь на нее за это.

Декс пнул пол, но спорить не стал.

– Ладно, – произнес мистер Форкл, – будем надеяться, что к тому времени, как все соберутся, я закончу с гоблинами. Но если задержусь, то ни при каких обстоятельствах не отвечайте на их вопросы. И если вам интересно, то вышеперечисленные – единственные, кому позволено знать правду. «Черный лебедь» прекрасно прикрыл отсутствие моих личностей, пока я горевал. Остальным неизвестно, что что-то изменилось.

– А как же «Незримые»? – спросила Софи. – Гетен должен понимать, что нанес мечом смертельный удар.

– Разумеется. И если кто-то из нас с ними пересечется…

– «Если», как мило, – перебил Фитц.

– Ладно, мистер Вакер. Когда кто-то из нас с ними пересечется, важно позволить им верить в ошибочные предположения. Им неизвестны остальные мои личности – по крайней мере, так мне кажется. Вам лучше знать, мистер Сенсен.

– Я ничего о вас не рассказывал, – заверил Киф. – Делал вид, будто в тайне считаю, что вы старейшина Алина – и пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, я просто обязан быть с вами, когда Финтан узнает, что вы все еще живы. Хочу видеть, как он описается!

– Даже не сомневаюсь, – произнес мистер Форкл, когда Тирган достал проводник и создал луч в Эверглен. – Но чем дольше «Незримые» остаются в неведении, тем лучше. Пусть наслаждаются своей мнимой победой, сколько могут.

С одной стороны Софи хотелось поспорить, что победа была не мнимой, ведь «Незримые» все равно забрали у них союзника. Но пока она смотрела на мистера Форкла, подготавливающего собственный проводник, то осознала, что они тоже выиграли.

Пусть «Незримые» считают себя гениальными махинаторами, планы которых невозможно предугадать.

Но когда дело доходит до тайн, кардинально меняющих положение дел, «Черный лебедь» всегда будет впереди.

Мистер Форкл прибыл в Хэвенфилд с отпечатком ладони на левой щеке, а идущая позади Гризель явно была крайне довольна собой.

А вот Сандор был ходячим ураганом и мгновенно сосредоточил весь гром и молнии на Софи – расслабился он только рядом с ней, бормоча себе под нос о двуличности эльфов.

Вольцер с Луиз выглядели озадаченными – но, скорее всего, потому что они практически не общались с мистером Форклом и его множественными личностями. Да и Кадок тоже – поэтому, пока остальные пытались обработать новую информацию, они втроем стояли в стороне.

А обрабатывать было что – хотя взрослые отреагировали на грандиозное возрождение Форкла, как его окрестил Киф, поразительно одинаково. Они хватали ртом воздух. Кричали. Кидались обнять детей, чтобы убедиться, точно ли они в порядке – или, в случае Джулин, разговаривает ли с ней Декс. А затем последовало множество вопросов. И хотя разговор был практически повторением всего, что мистер Форкл уже обговорил с Софи и друзьями, внимание Софи привлекли два новых момента.

Отец Декса Кеслер, с каким-то патологическим интересом потребовал рассказать, что случилось с телом другого Форкла, которое спрятала Орели.

Как оказалось, тот мистер Форкл сообщил Орели, как связаться с «Черным лебедем», и Призрак проник в руины и забрал тело в убежище, где Микстура позаботилась о надлежащем погребении.

Второй вопрос задала старейшина Орели, стоящая в дальнем углу огромной гостиной Хэвенфилда. На ней было надето розоватое платье, но бросалось в глаза, что в светлых локонах нет украшенного драгоценностями обруча.

– Смогу ли я заслужить ваше прощение? – прошептала она.

Мистер Форкл подошел к ней и коснулся хрупкой дрожащей руки.

– Прощать нечего, Орели. Я бы поступил так же, как и мой брат. И вы эмпат, поэтому знаете, что я не лгу.

Эмпаты зачастую служили живыми детекторами лжи, с помощью своих способностей считывая эмоциональные изменения и оценивая честность слов.

В затененных синих глазах Орели блеснули слезы.

– Но если бы…

– Мне пришлось столкнуться с тем, – перебил мистер Форкл, – что вам известно лучше многих: как же легко вспоминать трагедию постфактум и думать, что ее можно было остановить.

– Да, – прошептала Орели. – Это точно.

Софи чувствовала, что Орели говорит в том числе и о дне, забравшем у них старейшину Кенрика. Она давно подозревала, что Кенрик с Орели любили друг друга, но ничего не предпринимали.

– Хочу заметить, что в убийстве моего брата виноват лишь тот, кто заколол его, – добавил мистер Форкл. – А остальные «а если бы», которые привели его к этому моменту… с ними ничего не поделать. Лишь прошлое постоянно в нашем неопределенном мире, и в какой-то мере это утешает.

– Каким образом? – поинтересовался Тэм.

– Оно дает нам фиксированный момент, от которого можно оттолкнуться. Плохо ли, хорошо ли – но эта потеря, как и все остальные, делает нас сильнее, умнее, и мы как никогда готовы сражаться во всю мощь. Но чтобы все получилось, нам нужно забыть о сожалениях, – его голос дрогнул, и он отвернулся, стирая слезы тыльной стороной ладони. – Часть меня всегда будет жалеть, что я не прислушался к мисс Фостер и не допросил Гетена жестче. Но… лучше я направлю эти эмоции на наше дело. Надеюсь, вы поступите так же, Орели. Нам пригодится старейшина на нашей стороне, особенно сейчас.

– Я и так на вашей стороне, – прошептала Орели, скользя пальцами по лбу, где обычно лежал ее обруч. – И если кого-то из вас беспокоит мое присутствие, – ее взгляд задержался на Кеслере и Джулин, – то могу поклясться, что никогда не выдам то, что увидела и услышала. И учтите: баланс в Совете меняется. Те, кто не доверяют вашему Ордену, оказываются в меньшинстве. Подозреваю, скоро старейшина Эмери предложит вашему Коллективу объединиться по-настоящему. Просто сначала мы пытаемся уладить дела с остальными лидерами. Нападение на Люменарию обернулось дипломатическим кошмаром.

– Представляю, – тихо сказал мистер Форкл. – И мы готовы помочь Совету по первой просьбе. А пока знайте: мы будем негласно делать все, на что способны. Более того, насколько я вижу, у мисс Фостер появились весьма интересные планы.

Софи распахнула глаза.

– Вы что, прочли мои мысли?

Он кивнул, и она закрыла уши руками. Это бы его не остановило, но почему-то так было легче.

– Не помню, чтобы я вам разрешала, – заметила она.