— Не замерзнешь. Насобираем ветви лапника. Он поможет сохранить температуру. Костёр разжигать нельзя. К тому же спать не придётся. Нужно стоять на посту. Мы слишком близко к Остбону.

— Ты так и не ответил ему: почему? — заметила Фрида.

— Потому что я обещал Бригиде. Я должен быть с ней честен. Если она захочет остаться ученицей, то мы её дождёмся. Та нуждается во мне.

— Что? — удивилась аливитянка. — Так вот что ты прошептал Сальме? Ты рехнулся? Я, конечно, понимаю, что ты хочешь помочь ребёнку и прочее. Но сейчас не время, чтобы нянчиться с детьми. Конрад, я видела отрывки твоего будущего… Поверь мне, девочке не место там. Рядом с тобой не может быть безопасно.

Конрад ничего не ответил, а повел лошадь дальше, чтобы добраться к лесу до сильного снегопада.

— Подожди… Ты же говорил, что у Бригиды тяжело больная мать в городе. Неужели она оставит её?

— Я не знаю, Бэбкок. Но я обязан был объяснить ей всё и дать шанс. А что с ним делать, пусть решает, как хочет.

Когда компания добралась до лесной полосы. Поэт перепрыгивал с ноги на ногу.

— А у нас есть что-нибудь поесть?

Фрида, которая готовилась к такому путешествию заранее, сняла с кобылы один из мешков и кинула ему.

— Там много всего. Только сильно всё же не налегай.

Наемник отправился дальше вглубь, чтобы соорудить что-то в форме плотного шалаша и укрыться в нём от непогоды. Ведунья застала его за работой.

— Конрад! — крикнула она, чтобы он мог расслышать, рубя ветки с деревьев.

Мужчина обернулся. Фрида закусила губу, не зная, как начать. Но тот высказался первым. Хлопья снега усыпали полностью его лицо. Виднелись толком глаза и ещё немного борода.

— Так меня считают убийцей? — он опустил голову. — Это безумие. Интересно, как они до этого додумались только.

— По-моему всё логично, — аливитянка постаралась улыбнуться. — У вашего короля хорошо получается размышлять. Ты бы выиграл в суде, если бы не твой друг в опале.

— Он не совсем мой король. Я родом из отделившегося от Дормана в самом начале независимого княжества Линдей. Из городка под названием Чииту. Улфгард дал добро местным жителям. Они хотели свою экономику и отказались нести любые военные повинности. В княжестве запрещены какие-либо убийства.

— Прямо как у эльфов, — заметила девушка.

— Не совсем. У эльфов же есть воины и сильная армия. Правда, они редко участвуют в боях сами по себе. Только если имеется крайняя необходимость или большая выгода. А линдейцы вовсе не убивают. За это изгоняют из княжества.

— А как же ты? — удивилась Фрида, нахмурив свои грозные темные брови. — Ты ведь наемник.

— Поэтому я и не в Линдейе. Я сам покинул родные края. Та жизнь не для меня. Хоть в княжестве и запрещены казни, но народ всё же жесток. В основном живут только торговлей и добычей серебра. У нас много залежей.

— А почему ты решил, что такая жизнь не для тебя? — она приблизилась к нему.

— Потому что я не чувствовал себя в Чииту как дома. И весь Линдей тоже никогда не был мне им. Я не знаю, почему так. Может из-за того, что ничего хорошего со мной там не случалось. За исключением знакомства с одним добрым и мудрым хозяином лесопильни. Он один единственный, кто позаботился о беспризорном пареньке, каким я был. И научил меня разному ремеслу, чтобы я мог зарабатывать. Однако оставаться я не мог. Мне хотелось увидеть мир и понять через жизни других многое.

— Что именно?

— Не знаю. Хотелось найти свой новый дом. Настоящий дом. Там, где бы всё можно было начать с чистого листа.

— И поэтому ты решил стать наёмником? — брови её поехали вверх.

— Я не сразу решил им стать. Когда я покидал княжество, то собирался найти работу обычного ремесленника. И я много куда нанимался. Всё шло довольно неплохо.

— И что же произошло?

— Это слишком долгая история. Может, лучше ты мне расскажешь, что ты видела о моём будущем. И почему ты идешь со мной.

— Нет. Так не пойдёт. Я хочу узнать, что толкнуло тебя на путь воина.

К ним подошёл поэт, успевший насытить свой желудок припасами аливитянки.

— Фрида, а ты про меня что-то видела? Раз уж ты ясновидящая. Я стану известным поэтом и писателем?

Девушка-воин обернулась.

— Ты скоро умрёшь!

— Что?! — воскликнул Иорик, резко побледнев. — Но как? Я… Я не могу умереть.

— С чего ты взял? Мы все смертны.

— Конрад, она мне не нравится! Пусть уходит прочь. Ты слышал, что она сказала? Как это понимать?

Наемник расхохотался.

— Успокойся, Бэбкок! — произнёс он, перестав смеяться. — Нравится она тебе или нет — неважно. Фрида спасла меня. И она пошутила.

— Разве таким шутят? — выпучил тот глаза. — Мне совсем не смешно. Где это видано, чтобы такие вещи честным людям говорить.

— Лучше отправляйся назад и следи за дорогой.

— Так ничего же не видно. Снег разошёлся.

— Тогда прислушивайся к окрестностям. Нам здесь сюрпризы не нужны. Хватит уже в моей жизни неожиданностей.

Бэбкок, ворча, поплелся обратно.

— А как ты понял, что я шутила? — с серьёзным видом спросила Фрида.

— Ты же привела только две лошади. Сама говорила, что твои видения отрывочные. Если бы ты знала о моём друге, то смогла бы привести третьего коня. Не думаю, что тебя бы это сильно затруднило. К тому же ты не похожа на человека, который скажет такие страшные вещи в лоб.

— Хм… — она сцепила руки за спиной. В снежинках ведунья казалась призрачной королевой из другого мира. — А может, я тебе солгала. И специально привела только двух лошадей. Чтобы мы ехали рядом.

Конрад встал в ступор от такого заявления. Фрида прижалась к нему, и ледяные кристаллы между ними начали таять.

Её рука коснулась волосатого подбородка наёмника, а розовые губы припали к его губам. Наемник не двигался с места, позволяя ей делать с ним, что пожелает. Его будто обдало жаром из парильни от её прикосновений. Он даже забыл о том, что вокруг пляшет прибывшая зима. Руки девушки поползли ему под тёплый камзол и затем забрались в штаны.

— Что ты делаешь? — спокойно спросил Конрад, глядя на неё сверху вниз.

— А ты как думаешь? — после этих слов их влажные языки сплелись вместе.

Её согревшаяся ладонь ласкала его возбужденный член.

Бэбкок тем временем угрюмо прислонился к дереву. Слова Фриды жутко напугали впечатлительного поэта, даже несмотря на то, что он старался воспринять их как глупую шутку. Иорик мечтал о приключениях, о славе и