И наоборот, если спросить человека, которому трудно что-то делать, о его успехах, он опишет их как очень неопределенные внутренние репрезентации с очень слабыми физиологическими реакциями. Если же спросить их о том, когда у них что-то не получилось, то вы получите очень яркие и подробные репрезентации.

Недавно я вел переговоры с компанией SyberVision. Среди всего прочего, она создает спортивные видеопрограммы. Она использует многие открытия и методы НЛП. Один из методов, который используется в этих видеопрограммах, – многократные повторения изображений того, как правильно бить по мячу в гольфе. Тогда у ученика будет референтный образ, который он сможет использовать в качестве модели. Чем ярче наш мозг что-то представляет, слышит и ощущает, чем больше уровней детализации, тем проще нам это сделать, будь то успех или неудача.

(К Мэри) Что это за образ? Он ассоциированный или дисооциированный? Это что-то, что вы видели раньше, или вы его сконструировали?

Мэри: Сконструировала.

Роберт: Как насчет того, чтобы хорошо себя чувствовать в одежде?

Мэри (глаза идут вниз и вправо): Здесь у меня больше опыта. Я могу это почувствовать.

Роберт: Хорошо. Когда вы думаете о профессиональной конгруэнтности, что происходит у вас внутри?

Мэри: Я не осознаю этого. У меня есть очень хорошее ощущение по поводу самой себя как терапевта и есть много картинок и образов ситуаций, когда я работала эффективно. Каким-то образом эти картинки не соответствуют тому, что у меня есть лишний вес.

Роберт: Вы говорите о некоем сравнении. Что вы сравниваете? Вы сравниваете образы друг с другом, или вы сравниваете образы с ощущениями в теле?

Мэри: Образы не соответствуют моим чувствам о самой себе.

Роберт: Мэри, подумайте о времени, когда у вас была возможность продолжать следовать новым привычкам питания или вернуться к старым, и старые победили. Что тогда произошло?

Мэри: Иногда мне почти удается достичь веса, которого я хочу. Но чем ближе я подхожу к этому весу, тем больше ощущаю какой-то барьер. Чем ближе я к нему подхожу, тем сильнее меня тянет назад.

Роберт: Что именно происходит, когда вас тянет назад? Как проявляется то, что «тянет назад»? Дайте мне контекст.

Мэри: Ощущение, что люди будут больше смотреть на меня, чем чувствовать меня.

Роберт: Что этот критерий для вас значит? Значит ли это, что вы не хотите, чтобы вас оценивали? Чтобы они узнали, какая вы на самом деле?

Мэри: Как будто они увидели бы меня поверхностно, а потом потеряли смысл того, как я ощущаю себя.

Роберт: Потеряли смысл того, как вы ощущаете себя. Что-то еще?

Мэри: Мне очень нравится разнообразие в выборе продуктов питания и вкусная еда. Если меня не будет тянуть назад, я боюсь, что потеряю это в своей жизни.

Роберт: Потеряете разнообразие. Потеряете смысл того, кто вы. Вот несколько примеров метасортировки по типу «избежать чего-то». Они негативны. Она пытается избежать чего-то негативного. Если она достигнет желаемого веса, это значит, что люди потеряют смысл того, кто она, и она станет человеком, у которого в жизни нет определенных видов разнообразия.

Когда вы беспокоитесь о том, что люди будут относиться к вам поверхностно и перестанут ощущать, кто вы на самом деле, как вы начинаете беспокоиться?

Мэри: Я чувствую, как будто каким-то образом меняю позицию по отношению к самой себе. Также я каким-то образом диссоциируюсь в образе самой себя. Я также слышу фразу в уме, я думаю, что уже ее слышала. Однажды, когда я сильно похудела, достигла своего естественного веса, мой муж сказал, что какой бы худой я ни была, моя фигура все равно похожа на грушу.

Роберт: Ага! Здесь есть аудиальное воспоминание и довольно сильная кинестетика. Что еще? Вы сказали, что как-то «изменили позицию».

Вы до сих пор испытываете это неприятное чувство, да? Итак, у нас есть этот набор репрезентаций, и вдруг возникает это неприятное кинестетическое чувство, которое не похоже на другие репрезентации. Оно больше похоже на сложное «мегачувство».

Итак, вы услышали этот голос, и у вас возникло это неприятное чувство. Это все, что вы услышали, или там был какой-то еще голос или какая-то фраза? Этот голос поднял другие воспоминания или мысли?

Мэри (смотрит вверх и вправо): Гм… форма груши, которую я вижу перед собой, похожа на форму фигуры моей матери.

Роберт: Это образ-воспоминание?

(Обращаясь к группе) Перед ней возникла форма груши. Теперь она говорит, что видит ее. (К Мэри) Вы действительно ее видите? Это ясный образ? Я видел, что вы проследили ту форму в воздухе.

Мэри: Он более ясный, чем образ, который я могу создать об «идеальной себе».

Роберт: Когда вы видите эту форму, вы также видите образ своей матери? Как эта форма связана с вашей матерью? Мэри: Я вижу ее образы, они исчезают и появляются, она не одета. Я вижу это много раз. Роберт: Сколько там разных картинок? Мэри: Две или три. Роберт: Это визуальные воспоминания. (Обращаясь к группе) Мы можем посмотреть, как она репрезентирует этот опыт, и мы начинаем замечать, что эти репрезентации очень разные. В образах желаемого состояния у нее были только цветная вспышка и чувство движения. Здесь репрезентация гораздо богаче. Она, в буквальном смысле, репрезентирована по-другому. Нам нужно сбалансировать эти образы и уравнять их.

(К Мэри) Давайте возьмем вопрос разнообразия. Как вы думаете о том, чтобы потерять разнообразие? Мэри: Это связано с вопросом диеты. Диеты ограничивают выбор.

Роберт: Что там? Мэри: Это похоже на ситуацию или/или. Это не так, что у меня может быть разнообразие, но меньше еды. Как будто разнообразие или возможно, или нет, либо его недостаточно.

Роберт: Все, что мне надо знать в этой точке, – когда вы беспокоитесь о том, что

бы потерять разнообразия, на что это похоже? Что происходит внутри? Мэри: Я не вижу никаких образов, но если я посмотрю сюда (смотрит вверх и вправо), борьба по поводу потери разнообразия прекращается.

Роберт: То есть каким-то образом разнообразие связано с этим внутренним аудиальным опытом. Посмотрите сюда. (Показывает влево от нее.) Как вы потеряете разнообразие?

Мэри: У меня нет никаких слов, только сильный звон в ушах. Роберт: Хорошо, звон в ушах.

(Обращаясь к группе) Мы наблюдаем, как она получает доступ, и замечаем, что ее репрезентация, очевидно, – аудиальный диалог. Но сейчас нас интересует только структура. В этом уравнении – две части.

Вот последний шаг до того, как мы начнем все это соединять. Мы хотим найти внутреннюю репрезентацию, которая больше, чем голос ее мужа, который говорит, что у нее фигура в форме груши, и визуального воспоминания о теле ее матери, имевшем форму груши.