жестокости и несправедливости в гумно спокойствия мусульман, стали вытаптывать посевы правоверных [и травить их] лошадьми и верблюдами, не переставая избивать, вязать и ранить [население].

Стихи:

Сборище людей, из коих все и каждый в отдельности — злобные,

Все — [смотрят на все] волчьими глазами и все — злонравные.

Этот наглый народ, беспутный в пути, все, что ему попадалось, забирал. Сколько не старался Узи Тимур диванбеги увещевать их и давать /109б/ им хорошие советы, обременяя этим уши сего мятежного народа, — все было бесполезно. Сообразно с потребностью момента, приложив в этом направлении [все] старания, он не считал дозволенным их бесстыдства. И когда возмущение сего народа достигло последнего предела, весть о его омерзительных деяниях дошла до высочайших ушей, [его величество] раскаялся в посылке этих кровожадных племен [на Кундуз]. Приказав изготовить письмо на имя [Узи-Тимура] диванбеги и [Худаяра] парваначи хан писал в нем: “в настоящее время на наше священнейшее благовоззрение доложено, что Касим кенегес и Ирназар, покинувшие перед этим лагерь и ушедшие из местности Карлук в Термез, в этой стадии [своего поступка] захотели выступить к крепости Балху, на помощь Махмуду с пятьюстами беспутных людей. Мы приказали отправиться отсюда к началу пути этих наглецов Надиру токсабе мингу и Бек оглы бахрину с отрядом храбрых воинов. Вам надлежит тоже расположиться в районе Кампирека и Шахрека до окрестностей Муминабада[170], поставить по дорогам бдительных людей, быть день и ночь настороже и [при первой возможности] напасть на тех насильников. Когда Балх окажется в руках [наших] рабов, куда уйдет [от нас] Кундуз?”.

У племен же правой и левой стороны и мысли в головах не было идти на [самый] Кундуз, ибо их движение туда было [лишь] предлогом [для бесчинств над мирным населением] и потому, используя драгоценный [высочайший] ярлык [о набеге на Кундуз], они в течение нескольких дней, бросивши огонь мятежа и насилия в районы и окрестности [занятых ими] пределов жгли все сухое и сырое. Пишущий эти строки, оказавшись по необходимости среди этого народа, нашел его жестоким и кровожадным; он увидел банды весьма склонные к возмущению, наглые и все ищущие убийств и побоищ, посягающие на грабеж и расхищение. Раскаявшись в общении с этим народом, я вверил себя истинному государю, ибо это не лежит на аллахе.

О БИТВЕ, ДАННОЙ ГОСУДАРЕМ, БОРЦОМ ЗА ВЕРУ, ПОД СТЕНАМИ БАЛХА /110б/ ПЯТНИЦУ 22-ГО САФАРА, ЗАПЕЧАТЛЕННОГО БЛАГОМ И ПОБЕДОЮ, О МУЖЕСТВЕ, ПРОЯВЛЕННОМ МОЛОДЫМИ БУХАРСКИМИ ХРАБРЕЦАМИ [В ЭТОМ ДЕЛЕ] И О ПОРАЖЕНИИ ЗЛОСЧАСТНЫХ НЕПРИЯТЕЛЕЙ

Остроязычное волшебное перо описывает случай так. Когда катаганы и [племена] правой и левой стороны удалились из августейшего лагеря, [будучи посланы в набег на Кундуз], славные бухарские и балхские эмиры[171] занялись распределением между собою [крепостных] ворот [для планомерного ведения осады]. Проклятый Махмуд, видя энергичные действия победоносного войска, с досады, подобно свернувшейся змее, стал побуждать к войне [против бухарцев] балхских катаганов и кураминцев. Сам же этот сбившийся с пути [негодяй] вышел из ворот и, перейдя через крепостной ров, вступил в бой [с бухарцами].

Стихи:

Светильник, желающий погаснуть,

Перед потуханием ярко озаряет комнату.

Войнолюбивое войско и воинственные витязи, все вооруженные, изготовившись служить его величеству, победоносному государю, один /111а/ за другим принесли хвалу августейшей персоне и попросили напутственного благословения. Его величество, великий хакан, изволил обласкать каждого храбреца армии и обнадежить царственною милостью. — Словом, когда [бухарское войско] построилось в ряды против неприятеля, то

Стихи:

Закипело море железа,

[И] крокодилы в его сверкании подняли крик.

Витязи и [рядовые] храбрецы, сразу взявшись за шашки, бросились з атаку. С обеих сторон взвились кверху языки пламени сечи. Концы копий желания [войны] поили ядом ярости и пернатые стрелы клали на тетивы геройских луков, звуки труб обременяли уши зрителей и пыль из-под копыт быстроногих скакунов черным покрывалом застилала лицо светозарного солнца; пламя войны и огонь небытия были ввергнуты на гумно жизни и свирепый ветер смерти вырывал молодые деревца бытия из потока существования.

Стихи:

Храбрецы с яростью подняли штандарт

[И] устремились один на другого, [ища] головы [врага].

Столько пролил крови разящий струйчатый меч.

/111б/ Что [вся] земля на поле битвы стала тюльпаноцветной.

Со всех сторон древки быстрых стрел.

Заняли место в телах подобно алефам[172].

У героев от поражавших мужей стрел образовались

Тысячи окон в домах тел.

Из [тех] окон, кои погружали сердце в кровь,

Высовывали головы души, чтобы посмотреть [на окружающее];

Лук во всех углах чрез тираническую стрелу

Давал в своем помещении место смерти.

У кольчуг очи стали полны крови[173],

Подобно погруженным в кровь глазам любовников.

Хохотало огнестрельное оружие, мир наполнялся дымом

И оттого плакали глаза кольчуг.

Ружья [с своим] горячим, палящим огнем дыханьем

Уподоблялись больным, [испускающим тяжкие] вздохи, сжигающие дом и домашних.

Спешило взять жизнь копье,

[И] смерть, не приходя, уносила душу.

Смерти было так много дел, что она не поспевала работать,

Но тем не менее меч продолжал действовать.

Мухаммед Рахим ишикакабаши дурман и Ни'матулла токсаба найман, которые на правом и на левом крыле армии, друг против /112а/ друга, выказывали мужество и отвагу, условившись между собою, заложили свои жизни и бросились в атаку на неприятелей. В этой схватке они храбростью превзошли самих себя, уложили немало людей и [вообще] устроили такое побоище, что ангелы с кровли небес прокричали им “браво!”

Стихи:

Первым из рядов войска вступил [о бой]

Музаффар Мухаммед Рахим дурман,

Сила которого была из рядов вон выходящая[174].

Все войско с шашками и кинжалами в руках,

Изготовившись к бою, устремилось на врага,

Наточивши алмазом ненависти [свои] копья.

Оно пролило дождь стрел из бесчисленных луков

На жаждущих сразиться [врагов] с разорванными кольчугами.

Бесчисленные, как саранча, острия стрел в [своем] полете

Погубили посевы жизней.

Выходят враги с шашками и стрелами;

Крик несется из их грудей.

[Но] никто из неприятелей не остается на месте,

Как лисица не в состоянии удержаться против льва.

Быстро бросился во след [за ними] Ни'матулла,

Ибо он был