Буллан разочаровал Гюисманса, сказав, что он никакого отношения не имеет к сатанизму, но зато борется с реальными сатанистами. В дальнейшем между Гюисмансом и Булланом завязались дружеские отношения, и именно Буллан дал ему немало документов, в которых описывалось то, как должны совершаться черные мессы и что делают современные французские сатанисты. Сам Буллан, видимо, реализовал в этих текстах свои представления по теме. Эти документы и вдохновили Гюисманса на сцены романа. Стоит отметить, что парадоксальным образом общение с Булланом, за которым Гюисманс ничего худого не замечал, повлияло на него так, что он впоследствии всерьез обратился в католицизм.

Незадолго до публикации романа Гюисманса Лео Таксиль, активный деятель французского союза безбожников, автор «Занимательной Библии», «Забавного Евангелия», переводившихся в СССР, на 29‐м году жизни вернулся в лоно католической церкви, принес покаяние и стал заниматься церковной журналистикой. Его обращение произошло сразу после выпущенной в 1884 году энциклики папы Льва XIII Humanum Genus, где тот осуждал масонов. Таксиль занялся расследованием деятельности братства каменщиков, которое привело его к сенсационным результатам. За двенадцать лет изысканий при помощи доверенных лиц из масонских кругов он установил, что масонство есть сатанинский культ, цель которого – уничтожение христианства. Книги Таксиля изобиловали удивительными и фантастическими подробностями деятельности масонов: оказывается, на высших ступенях посвящения масонам открывался истинный ключ к пониманию Библии, с помощью которого можно было узнать, что творец этого мира – не библейский Бог, а Его оппонент – Ормузд-Осирис-Люцифер. На еще более высоких ступенях масоны начинали поклоняться пантеистическому абсолюту в образе Бафомета Леви. Кроме того, оказалось, что в масонстве есть целая сеть секретных женских лож, главной функцией которых был ритуальный секс с высокоинициированными масонами. С одной из верховных жриц такой ложи, именуемой Палладиум, Дианой Воган Таксиль наладил контакт, и она рассказывала ему о глубоком имморализме масонства, его сатанинской природе и даже поведала, что обручена демону Асмодею, который, ухаживая, брал ее на прогулки в эдемский сад и на другую планету. Таксиль обнаружил, что люциферианский заговор стоял за такими явлениями современной жизни, как спиритизм, магнетизм, анархизм, феминизм и капитализм, а одна из высших жриц Палладиума уже родила бабушку антихриста. Все эти истории снискали Таксилю такую популярность, что сам папа высоко оценил его труды, а на втором антимасонском конгрессе 1896 года он был провозглашен главой католического антимасонского ордена. Эта удивительная история закончилась не менее любопытно, чем началась. В 1897 году Таксиль созвал пресс-конференцию в географическом обществе Парижа, где публично признал, что вся эпопея с разоблачением масонства была аферой, направленной на дискредитацию церкви. Его обращение было притворным, а все книги – вымысел от первой и до последней строки. Разумеется, это вызвало скандал, но в историю культуры был внесен колоссальный вклад, обогативший ее детальным нарративом о тайном обществе сатанистов, именно он в дальнейшем будет служить прототипом для всех последующих теорий такого плана221.

Итак, к концу XIX века благодаря литературе в культуре сложился вполне отчетливый образ сатанизма как ритуальной практики поклонения сатане. У этой практики были литургические действа, ритуальная форма, идеология, основанная на романтизированном дьяволе и ханжеском боге. Все эти элементы, вкупе с единственной серьезной эзотерической составляющей, учением Элифаса Леви, и породили то явление, которое стало именоваться современным сатанизмом. Уже творчество самого известного мага XX века, часто обвиняемого в сатанизме, Алистера Кроули не лишено влияний почерпнутых из этого смешения идей и образов, впоследствии все они вместе приведут к возникновению Церкви сатаны А. Ш. Лавея, популяризации мифа о сатанизме в 1960‐х.

Чтобы проиллюстрировать, во что в литературе вылился этот миф, обратимся к творчеству британского писателя Дениса Уитли (1897–1977). Влияние Уитли на культуру второй половины XX века значительно. Для примера приведем выдержку из текста Фила Бейкера, открывающего биографическое исследование об Уитли:

Деннис Уитли в двадцатом веке заворожил Британию. Его ненавидели критики; общий объем продаж его текстов тем не менее достиг около пятидесяти миллионов, самыми востребованными были произведения о черной магии. В начале семидесятых его узнаваемые книги в мягкой обложке были повсюду, являясь частью духа времени. Уитли фактически изобрел публичный образ сатанизма и сделал его привлекательным. Если соблазнительность черной магии в популярной культуре того времени была в конечном счете эротической, то это во многом благодаря Уитли222.

Есть мнение, что образ магического эзотеризма, созданный Уитли, сделал для популяризации магии больше, чем все труды Кроули, Форчун, Блаватской и выходцев из Золотой Зари, вместе взятые, и многие нынешние адепты магии впервые знакомились с ней по его книгам223.

Уитли писал не только о сатанизме, у него есть романы о шпионаже, детективные сюжеты, приключенческие истории, – но именно цикл, посвященный тайным обществам, стремящимся вызвать в мир реальное зло, обрел наибольшую популярность. Первый роман из этой серии – «И исходит дьявол» 1935 года – стал самым известным. У Уитли сатанисты всегда респектабельные богатые люди, приезжающие на черные мессы в дорогих авто и приносящие центру своего культа реальные кровавые жертвы, а затем участвующие в разнузданных оргиях. Оккультизм, понятый Уитли максимально широко, становится некоей общей средой, вмещающей, вполне по Леви, как белых магов (положительных героев Уитли), так и черных (считается, что прототипом для его черного мага Мокаты стал Кроули)224, при этом и первые и вторые занимаются магическими практиками225. Сверхъестественные силы – частые гости на страницах романов, они вмешиваются в ход дела как с темной, так и со светлой стороны. Вообще, Уитли эстетизировал образ сатанизма до максимума, соединив в нем все черты, которые копились в литературной традиции начиная с романтиков. Лучше всего проиллюстрировать это, приведя описания все той же черной мессы, sensu Уитли:

Пока основная масса участников суетилась возле столов, их вожаки облачились в фантастические костюмы. Один из них надел на голову огромную кошачью маску и завернулся в меховую мантию, полы которой волочились по земле; другой увенчал себя чем-то, напоминавшим отвратительную жабью голову; лицо третьего, на мгновение ярко освещенное пламенем свечи, было украшено маской с волчьими челюстями, а Моката, выделявшийся своей безобразной тучностью, прицепил сзади к плечам перепончатые крылья и стал похож на гигантскую летучую мышь… в бледно-фиолетовом сиянии свечей было хорошо видно, что лицо восседавшей на троне фигуры приобрело сероватый оттенок, а сама голова начала непонятным образом изменяться… Руки, протянутые вперед в жесте, напоминающем молитвенный, но повернутые ладонями вниз, превратились в два огромных раздвоенных копыта. А голова, совсем недавно имевшая