Но Эйдар оказался прав. Как минимум в том, что тьма не могла остановить нас, не могла нам повредить. Да, с трудом, через силу, но мы двигались вперед, разрывая туман. Вперед — туда, где нас ждал Аллан.

Если мы найдем его, если заберем и вернем домой, вместе мы сможем справиться с тьмой.

Ну как справиться? Вряд ли ее возможно уничтожить, и просачиваться сквозь ткань пространства она все равно будет. Но если мы избавим мир от ее прорывов, сможем не бояться, что в любую минуту его захлестнет волна насилия или уничтожит стихия.

И, значит, стражи станут не нужны?

Так, а вот об этом сейчас точно не стоит думать.

Да, тьма не могла уничтожить нас физически, даже если бы бросила навстречу всю свою мощь. Но она обрушила на нас валы темных мыслей и чувств, среди которых животный ужас был далеко не самым страшным. Тьма всеми силами пыталась оторвать нас друг от друга, напоминая все неприятное с момента нашего знакомства, раздувая эти чувства, как огонь в печи. Обида и раздражение, доходящие до ярости и ненависти, — вот что кипело во мне. Наверняка и в Эйдаре тоже.

Кто знает, если бы не крохотная искорка за мутной пеленой, разглядеть которую можно было лишь особыми глазами души, мы уже вцепились бы друг другу в волосы. Треугольник силы отражал самые мощные натиски тьмы, чтобы мы могли двигаться дальше.

— Еще немного, Лиза! — подбадривал меня Эйдар.

Мы шли, плотно соприкасаясь от плеч до лодыжек, обнимая друг друга за талии. Была ли в этом хоть какая-то доля эротики? Да, была. Неожиданно остро и ярко — но словно под плотным слоем других чувств. И я знала, что это обоюдно.

Не сейчас… потом…

Казалось, что мы бредем вот так, едва переставляя ноги, уже целую вечность. Вечность там, где вообще нет времени. И я боялась, что тьма все же спрятала Аллана от нас — так, что мы никогда его не найдем. За злостью нахлынуло не менее черное отчаяние, но тут за пеленой показался висящий в воздухе дом.

Я даже успела обрадоваться, но тут искра Аллана погасла. И сразу же туман, за которым прятался дом, стал таким плотным, что каждый шаг давался с трудом. Мы буквально протискивались сквозь вязкую массу, похожую на полупрозрачную глину. И страх — он стал еще сильнее.

— Треугольник распался, — Эйдар отпустил меня и отодвинулся в сторону. — И мы сразу придали тьме силы. Что с Алланом? Позови, Лиза!

Я звала его снова и снова, представляла, что обнимаю и глажу по волосам, но он не отзывался.

— Идем, — покачал головой Эйдар. — Но так, словно каждый сам по себе. Теперь предельно ясно, что тьме нужны мы с тобой, вдвоем. Без Аллана.

— Только бы он был жив! — я стиснула руки на груди.

— Прекрати! — рявкнул он. — Идем!

Вот теперь раздражение и злость работали на нас, отталкивая, не позволяя соединить нашу силу. Парадокс, но тьма, внушая нам недобрые чувства, вредила самой себе. Если бы мы не поняли этого и не разорвали связь, не смогли бы протиснуться через эту дрянь, которую приходилось продавливать собственным весом. Удивляло, как мы еще можем дышать, откуда берется воздух.

«Шаг, другой, до счастья далеко», — крутилось в голове из СерьГи, но при этом я все равно снова и снова звала Аллана.

Шаг за шагом — мы все же приближались к этой хибаре, наверняка сотканной из таких же сгустков тьмы. Казалось, что под ногами пустота, но нет — все то же густое месиво. Эйдар, физически более сильный, заметно опережал меня, но его помощь сейчас только повредила бы. Я подумала: в этом есть что-то символичное. Или мы втроем, или… вообще никак. А еще промелькнуло, кстати или нет, что я его жена… пусть даже только на бумаге.

Неужели тьма все-таки убила Аллана?

Нет, не может быть. Мы же неуязвимы. Наверно, просто не в состоянии ответить.

Дверь… это была не дверь, конечно, одна видимость. Стена — сплошной монолит. Чем-то она напоминала ту упругую мембрану, которая отделяла миры от коридора междумирья, когда портал был закрыт. Эйдар попытался проломить ее сходу, она отбросила его. Но когда я подошла и стала давить, навалившись, она начала понемногу прогибаться. Эйдар хотел помочь, но я так рыкнула на него, что он отскочил.

Еще чуть-чуть, еще… Так, она уже подалась. Давить, давить!

Я пыталась представить, что собираю в таран всю свою силу. В средневековое стенобитное бревно. Раз, еще раз!

Стена неожиданно разлезлась в клочья. Не удержавшись на ногах, я полетела вперед и чуть не упала на Аллана, лежащего на полу.

— Аллан! Аллан! — я трясла его за плечи, но он не отзывался.

— Он дышит, — Эйдар взял сына на руки. — Без сознания. Или это какой-то сон. Надо унести его отсюда.

— Но как? — я с трудом сдерживала слезы. — В тот раз нас туда и обратно вела тьма. Ей нужно было, чтобы мы вернулись. Сейчас — искра Аллана. А как обратно? Треугольника-то нет. Куда идти?

— Если только ментальный треугольник. Как мы всегда определяли координаты.

— Но нам же никто не ответит! Это под запретом.

— Но попробовать-то можно? Попытаюсь вызвать Майкеля. И ты зови его вместе со мной.

«Майкель! — звал Эйдар, а я поддерживала как могла. — Майкель, я знаю, ты слышишь нас. Ответь, это вопрос жизни и смерти. Мы с Лизой в междумирье. Мы нашли Аллана и забрали его. Нам нужен треугольник, чтобы определить направление и выйти в коридор. Майкель, ответь!»

Ничего. Только пульсирующий шум пространства и времени. И вдруг…

«Эйдар, я на связи. Снимайте направление».

Это было почти так же, как в центре, когда я определяла координаты истончений. Только теперь мне нужна была не точка, а луч. И я увидела его — тонкий, светящийся, как от лазерной указки.

«Есть. Спасибо, Майкель».

Ответа не последовало. Но он и так подставился, откликнувшись.

— Надеюсь, ему не слишком попадет за нарушение запрета?

Эйдар только покачал головой — и это было вовсе не отрицание. Я шла прямо по лучу, он с Алланом следом. Если до этого тьма пыталась не пустить нас, то теперь не выпускала. Это был ветер в лицо. Мощный, ураганный, зловонный ветер с песком и пылью, летящей в глаза. И снова мы брели шаг за