саду. Наконец дверь открылась, вышел мужчина, которого я видела на общем собрании. Он тоже был новеньким, как и я. Оссим называл его имя — вспомнить бы! Ну да, конечно!

— Гонт, — позвала я. — Ты не мог бы передать Майкелю, что его ждет в саду Елизавета?

— А почему не вызовешь ментально? — удивился он, но тут же вспомнил: — Ах, да, Елизавета. Ты же помощница Эйдара, так? А вам запрещено использовать ментальную связь. Хорошо, сейчас.

Заходить внутрь Гонт не стал, обратился к Майкелю мысленно. Я даже услышала, хотя и не очень отчетливо. Не прошло и пары минут, как тот появился на пороге.

— Лиза? — обрадовался Майкель. — Все в порядке?

Я только покачала головой. Наверно, Гонту очень хотелось узнать, в чем дело, но Майкель взял меня под локоть и повел в дальний конец сада, к скамейке, где я сидела в первый рабочий день.

— Значит, ты хочешь, чтобы я проверил Оссима? — задумался он, выслушав меня. — Эйдар прав, прямое соприкосновение с тьмой действительно забивает каналы. Именно поэтому ликвидаторы не работают долго. Но Оссим не был ликвидатором. Если его каналы забиты, значит, он сам впустил тьму в себя. Хорошо, Лиза, я попробую. Главное — чтобы он не почувствовал этого.

* * *

Майкель отправил меня домой, пообещав приехать вечером. Чтобы прощупать Оссима, ему нужно было остаться с ним наедине, а для этого придумать какой-то предлог.

— Сегодня подозрительно тихий день, — сказал он на прощание. — Уже перевалило за полдень, а еще не было ни одной тревоги. Ни в одной сфере. Подозрительно. Такое чувство, что тьма копит силы на мощный прорыв. Если ваше предположение о сложении сил верно, вам с Эйдаром нужно держаться друг от друга подальше.

— Поэтому он и отправил меня сюда, а сам остался с Алланом, — кивнула я. — Боюсь, сейчас нельзя доверять никому.

— Спасибо, что доверяете мне, — усмехнулся Майкель.

— Только потому, что ты вывел нас из междумирья. Будь ты на стороне тьмы, вряд ли сделал бы это.

— Если ваш вызов и мой ответ услышал кто-то еще и доложит руководству… Боюсь, это будет мой последний рабочий день. Если не хуже. Все зависит от того, на чьей стороне Оссим. Поэтому я сам кровно заинтересован в том, чтобы это выяснить. Ждите меня к ужину.

Вернувшись домой, я спросила Пакстона, где Эйдар.

— В детской, с Алланом, — ответил он. — Елизавета, прошу прощения за дерзость, но я все же хотел бы спросить, почему Эйдар запретил вызывать врача.

— Врач не поможет, — я не знала, как объяснить, и сказала прямо: — Это… тьма.

— Бедный малыш! — Пакстон прижал руки к щекам, и это выглядело бы комично, если все не было бы так серьезно. — Неужели ничего нельзя сделать?

— Мы надеемся, что можно. Но точно пока не знаем.

Мне очень хотелось пойти в детскую, но я понимала, что лучше этого не делать. Если Аллан действительно в коконе темной энергии, любое случайное соединение нашей с Эйдаром силы могло сделать эту оболочку еще более прочной. Но мы даже не знали, так ли это. Определить точно мог Оссим, а чтобы рассказать ему, нужна была уверенность, на нашей ли он стороне. Все зависело от того, что скажет Майкель.

Он действительно приехал к ужину, когда мы с Эйдаром уже сидели за столом, стараясь держать максимальную дистанцию. Не в буквальном смысле, а отгородившись друг от друга, и ментально, и эмоционально.

— Я не стал ничего придумывать, — сев за стол Майкель, расправил салфетку. — Зашел к нему и сказал, что меня беспокоят его каналы. Что человеку, постоянно находящемуся в контакте с темной энергией, надо проверять их чаще. Он не стал возражать. Я усыпил его, прошел по ментальным линиям. Все чисто — насколько это вообще возможно при его должности. Но рассказывать ему про Аллана не стал, сделайте это сами.

— Уф! — шумно выдохнул Эйдар. — Уже проще.

— Не намного, — возразила я. — Ты сам сказал, что тот человек погиб.

— Не начинай, — попросил он. — Я знаю. Если ты повторишь это еще двадцать раз, все равно ничего не изменится. Если он действительно в коконе, придется рискнуть.

— Если хотите, я вызову его прямо сейчас и попрошу приехать, — предложил Майкель. — Кстати, ни одной тревоги сегодня так и не было. Ни в одном из миров.

Мы переглянулись, и Эйдар кивнул:

— Да, пожалуйста, вызови.

«Оссим, — позвал Майкель, и мы с Эйдаром подстроились, чтобы слышать их разговор. — Я в доме Эйдара и Елизаветы. Ты мог бы приехать сюда?»

«Я так и подумал, что твой интерес к моим каналам не случайность», — ответил Оссим после довольно долгого молчания.

«Я не стал бы беспокоить тебя по пустяками. Приедешь — поймешь сам, насколько это важно».

«Хорошо. Ждите».

— Легко сказать — ждите, — вздохнул Эйдар. — Сейчас все зависит от него. Не только жизнь Аллана. Жизнь всего нашего мира.

— А ты не думал, Эйдар, чем будут заниматься стражи, если вдруг станут не нужны? — Майкель потер подбородок. — Их, конечно, не так много, как, к примеру, солдат или торговцев, но все равно это сотни людей, которые больше ничего не умеют.

— Он будет выращивать в огороде капусту, — поддела я.

— Что выращивать? — не понял Майкель.

— Овощ. Похож на сотту, только побольше. Это он так сказал, когда я спросила, чем бы он занимался, если бы не смог найти жену и стать координатором.

— Я лучше буду выращивать капусту, — Эйдар дернул уголком рта. — Зная при этом, что миру не грозит ничего, кроме человеческой глупости.

Мы разговаривали ни о чем, изнывая в ожидании. Есть никому не хотелось, и официант унес блюда почти нетронутыми. Наконец из коридора донеслись шаги, и Пакстон объявил, остановившись на пороге:

— Господин Оссим.

— Приветствую! — Оссим обошел его и присел к столу. — Что такого срочного и важного стряслось? Признайся, Майкель, ты ведь поэтому проверял мои каналы? Чтобы выяснить, не продался ли я тьме?

— Можно не продаться, а поддаться, — поправил тот. — Но в целом верно.

— Аллан был в междумирье, — начал Эйдар. — Мы с Елизаветой смогли связаться с ним. Еще до того,