Идти было недалеко, в порт. Там в полуподвале за массивнойдверью была устроена таверна с искусно стилизованной атрибутикой зловещегопиратского притона. Бочки, канаты, изрезанные дубовые столы, обрывки парусины,страшные портреты по стенам… Однако голодным туристам не следовало опасатьсяпьяных дебошей. Обстановка в «притоне» была тихая, мирная, чинная. А как туткормили!..

Князь устроил спутницу за столом.

— Я возьму, пожалуй, буйабес. Очень советую, непожалеете. — Он сделал знак гарсону, и тот подлетел стрелой, даром что былв ботфортах на высоких каблуках. — Два буйабеса по-провански, много хлебаи… — он посмотрел па даму, та кивнула, — бутылку белого анжуйского…

— Момент, — поклонился гарсон и как на крыльяхполетел в сторону кухни.

— Самое время для правильного буйабеса, — глянулапо сторонам Кейс. — Только, князь, не будет ли тяжеловато на ночь?[51]

Народу в таверне было относительно мало. Морские волки,видимо, не захаживали сюда, а туристы предпочитали шикарные рестораны и казино.

— Этот буйабес, уверяю вас, можно есть не только наночь, но и посреди ночи. Причём даже брачной, — усмехнулся князь и указална гарсона, уже возвращавшегося с подносом. — Амброзия, пища богов.Кстати, Кейс, вам говорили, что вы похожи на Диану?

На подносе стояли необъятные миски с бульоном, щедросдобренным томатами и анисом, огромное блюдо с варёной тёмной и белой рыбой,глубокие плошки с пикантным соусом «руй» и баррикады чесночного хлеба.[52] Казалось, съесть это всё обыкновенному человеку не под силу.

— Я полагаю, — потянула носом Кейс, — плохата брачная ночь, во время которой служат не Эроту, а Мамоне…[53]Или я, — глянула она с улыбкой на князя, — снова глубоко не права?

— Благодарю. — Князь жестом отпустил гарсона,лично разлил вино и возвратил улыбку Кейс. — Конечно же, вы правы, иботрижды не прав тот, кто спорит с женщиной… За вас! За вашу красоту, за нашувстречу!

Белое анжуйское было выдержанным и терпким, хрустальныебокалы — вместительными, рифлёными и прохладными.

И надо ли говорить, что буйабес был действительно вышевсяких похвал.

Постепенно с гастрономической темы разговор перешёл к болеесерьёзным вещам, и вот тут оказалось, что мисс Хелли, помимо прочих достоинств,обладала, оказывается, ещё одним редкостным даром.

Она умела слушать.

Её глаза светились неподдельным интересом, пониманием,состраданием… О, это было именно то, чего так не хватало князю. Чтобы искренне,глаза в глаза, без фальши, по душам… Как он изголодался по такому общению!

Вначале он поведал Кейс про страдалицу мурену. Затемживописал историю в Казино. Анжуйское подталкивало его рассказать и про бывшуюсупругу со всеми её скандальными выходками, но из соображений галантности князьвсё-таки промолчал.

— А знаете, с чего началась история родаГримальди? — спросил он. — Наш клан зародился аж в тринадцатом веке,когда мой предок Франсуа воевал с генуэзцами и всё пытался взять крепостьМонако, но ратное счастье было не на его стороне. И тогда Франсуа помолилсяБогу, переоделся смиренным францисканцем и направил свои стопы в мятежнуютвердыню. Подошёл к воротам, именем Господа постучал… И когда ротозеи-стражникиоткрыли, «святой отец» перерезал им глотки. А тут и его войска подоспели… С техпор на гербе Монако изображаются братья-францисканцы в сандалиях, в скромныхрясах — и с мечами в руках. Кроткие аки агнцы, но, когда требуется, —свирепые аки скимены!

— Поучительная история, — задумчиво кивнулаКейс. — А почему славный Франсуа Гримальди так стремился овладетьтвердыней Монако? И что ему в ней? Других фортеций было мало? Где и стеныпониже, и рвы поуже, и ворота послабее…

Слушая князя, она с аппетитом отдавала должное буйабесу.Правитель Монако с умилением наблюдал за тем, как она ела. Ничто человеческоеей не было чуждо, и она абсолютно этого не стеснялась. «Вот оно, совершенство.Ей просто нет нужды манерничать и жеманиться. Она естественна во всех своихпроявлениях и оттого так прекрасна…»

— Вы зрите в корень, — улыбнулся князь итаинственно понизил голос. — Мой славный предок стремился завоевать именноэту крепость, невзирая ни на какие препоны. Видите ли, существует древнеепророчество, согласно которому именно здесь, на горе Монако, династия Гримальдиобретёт некое сокровище… — «И, кажется, уже обрела», — добавил он просебя, но тут ему померещилась на лице внимательной слушательницы скептическаяулыбка, и князь напустил на себя строгость. — Э-э, милая Кейс, да вы, похоже,не верите? А зря, эта земля дышит незапамятной древностью. Кто здесь только нежил! И лигуры,[54] и финикийцы, и греки, и карфагеняне, иримляне, и арабы… Легенды предписывают основание Монако самому Гераклу,которого финикийцы называли Мелькартом. Здесь стоял грандиозный храм,посвященный ему. Именно отсюда, от этих берегов, уходили корабли Юлия Цезаря,отправлявшегося на битву с коварным Помпеем. Именно здесь пролегала «Виа Юлия»— путь, который в течение пятисот лет был одной из главных дорог римскойдержавы. Я уже не говорю про арабов, христиан и поздние времена… — Князьвзял кусочек хлеба, обмакнул в соус. — Тайны здешней земли только ждутнашего деятельного любопытства… Эй, гарсон, ещё хлеба, сыра, лангустов и салат.И ещё бутылочку анжуйского.

В приятной компании за лангустом и разговором время летелобыстро. Они даже не заметили, как остались в зале одни. За окнами в щеляхжалюзи уже царила ночь.

— Гарсон, счёт, — распорядился князь, дал на чай,но в меру, и посмотрел на спутницу, подкрашивавшую губы. — Как жаль, чтовсё хорошее заканчивается, — проговорил он. — И так быстро.

«А может, это ещё не конец? — внятно слышалось в егоголосе. — Ночь-то ведь только начинается…»

— Благодарю вас, князь, всё было замечательновкусно, — повременила с ответом Кейс. — Я впитала столько фосфора,что начну светиться! — Встала, улыбнулась, поправила свою танцевальнуюшляпку. — Давно мне, Ваше Высочество, не было так хорошо.