— Угу.

— Скажи, как ты без меня вообще выжила? — тяжело вздохнул муж, обнимая.

— С трудом, — призналась честно и расплакалась.

— Тише, не плачь, — успокаивал, как маленькую девочку, целуя в макушку.

— Наивная дура, — обозвала себя, вытирая слезы.

— Поехали в гостиницу, чудо кудрявое, а потом уже разберемся с остальным.

После того, как вещи были доставлены и я приняла прохладный душ, эмоциональное состояние внутри слегка устоялось. По крайней мере, злость не охватывает настолько, чтобы в глазах проступала красная пелена. Да и слезы от обиды не бегут. В общем, полная победа самоконтроля над разочарованием первых часов в этом городе.

— Дальше в музей? — спросил Глеб, выйдя из ванной комнаты.

На нем было только одно полотенце, обернутое вокруг бедер. Это сильно отвлекало. Во рту так вообще наступила засуха, когда я наблюдала, как по обнаженной груди скатываются капли воды.

— София, — сладкий, обволакивающий голос пробился сквозь дурманящий туман похоти.

Единственное, на что мне хватило сил, это посмотреть ему в глаза. В его порочные зеленые омуты.

— Не смотри на меня так, — попросил с заметной хрипотцой в голосе.

— Оденься, — пискнула и отвернулась.

«Возьми себя в руки!» — мысленно рявкнула, надавав себе ментальных пощечин.

Черт возьми, киска не должна управлять моей жизнью. И вообще, что это за потоп в трусах? Я всю ночь занималась с ним сексом, неудержимо, жарко, страстно, медленно, быстро… Обалденным сексом, одним словом. Так почему же тело кричит о несправедливости, словно я не отведала этого мужчину на вкус, и вообще сижу на жёсткой диете, исключающей любое совокупление.

— Почему у меня от тебя так сносит крышу? — спросил, подойдя ко мне слишком близко.

Во-первых, нашел у кого спросить, самой бы на этот вопрос ответить. Во вторых, зачем подходить так близко, ласкать своим дыханием кожу на шее?

— Нам нужно в музей, — выдохнула, когда мужские ладони обхватили грудь.

— Уверена? — спросил вкрадчиво, провоцируя послать все планы к черту.

— Нет, но нужно, — сказала, при этом так сильно возгордилась своей выдержкой.

Хотя внутренний голос так и вопил, что нужно быть полной идиоткой, чтобы отказаться от секса с таким мужчиной. И даже то, что этот горячий мужчина мой муж и секс у нас точно ещё будет не раз, внутренний голос нисколько не волновало.

— Ты права, чем быстрее мы решим все дела, тем быстрее окажемся в этом номере, — сказал, медленно убрав ладони с груди.

Грудь заныла, а киска от откровенного обещания в голосе супруга сжалась.

Мне точно не грозит стать нимфоманкой, потому что я уже ею стала.

— Поехали в музей.

Точно, музей!

Свежий воздух, после чего неприятный разговор с бывшим начальством, споры про двухнедельную отработку, мой шантаж, и вскоре от возбуждения не осталось ни следа. С довольным видом подошла к усмехающемуся Глебушке, при этом размахивая перед его носом трудовой книжкой.

— Видишь, я смогла это сделать самостоятельно.

— Оказывается, ты не совсем безнадежна, — ехидно ответил.

— Какой же ты…

— Красавчик?

— Гад, — мило улыбнулась, обняв супруга за талию.

— Очкарика не встречала?

— Он сегодня отдыхает. Но я уже ему написала и назначила встречу через час в кафе.

— Ответил? — приподнял бровь, желваки заходили ходуном.

— Да, ответил.

— Надеюсь, я ему врежу.

— Только попробуй, и я лишу тебя сладкого.

— Я не сладкоежка, не страшно.

— Под сладким я имела ввиду секс.

— Ты не можешь быть такой жестокой.

— О, да, могу.

— Да ты сама не выдержишь, — хмыкнул.

«Точно!»

— А ты хочешь проверить мою выдержку? Мой упрямый характер позволит продержаться минимум неделю.

«Максимум час»

— Это грязный шантаж, — поморщился.

— Так что веди себя хорошо, котяра.

— Рыжая, ты мастерски умеешь обламывать.

— Для тебя это до сих пор открытие? Мне казалось, пора бы уже привыкнуть, — улыбнулась.

— И на этой женщине я женился, — поднял глаза вверх.

— Бедняжка, — протянула.

— Пошли уже, я хочу с тобой перекусить, прежде чем ты упорхнешь подтирать сопли очкарику, — раздраженно заявил, взяв за руку.

Мы решили пройтись пешком до популярного ларька с фастфудом и перекусить вредными вкусняшками в рядом располагающемся в парке. Выбрав лавочку в уединенном месте, приступили к уничтожению пищи.

Глеб с наслаждением вгрызался в бургер, изредка постанывая.

— А ты отказывался, — улыбнулась, стирая с уголка его губ соус.

Глебушка морщил свой мажорский нос, убеждая меня перекусить хотя бы в кафе, вместо ресторана.

— И был категорически не прав, вкусно, — признался.

Он расслабился и прекратил изображать высокомерную задницу. Что позволило и мне успокоиться перед встречей с Пашей. Вкусная еда, божественный чистый воздух, пение птиц и компания близкого для меня мужчины. Все в комплексе работало лучше любого успокоительного.

— Раньше я позволяла себе сюда приходить раз в месяц и, несмотря на строгую диету, могла позволить себе бургер. Это место помогало мне пережить особо эмоциональные дни, когда было очень тяжело. Когда я была готова сдаться и вернуться домой, потому что не могла позволить себе снимать квартиру и вот-вот над головой висела угроза выселения. Но каким-то чудным образом, посидев здесь час, я находила выход и продолжала бороться за свою свободу.

— Никогда не думал, что скажу это рыжей стерве, — хмыкнул муж. — Но, девочка моя, я тобой горжусь.

— Правда? — к горлу подкатил ком.

Боже мой, мне вообще кто-нибудь когда-нибудь говорил, что мной гордятся?

— Да, — улыбнулся. — Ты боролась с трудностями целых три года, хотя я с трудом представляю, как ты справилась, с твоим-то подходом к той же самой аренде.

Глеб был бы не Глеб, если бы не съязвил.

— Иногда я хочу подать на развод, — признаюсь, сжимая губы.

— Через день, если точно, — улыбнулся.

Бесит, как же он меня бесит.

Дальше я была не настроена на сентиментальные разговоры, да мне вообще не хотелось говорить. Глебушка, уже выучив мой характер, не сказал ни слова, пока мы добирались до кафе. Единственное, что он сказал, прежде чем мы расселись по разным столам: