Западную башню снесло земляным валом, не оставив от неё ни следа. А затем из образовавшейся трещины полезла огромная, откормленная до невероятных размеров гидра и одновременно с нею с неба атаковали химеры – нет в Бездне хуже твари, потому что даже демона, если очень постараться, можно если не убить, но загнать обратно в ту дыру, из которой он вылез, а вот справиться со стаей этих «пташек» смогла бы разве что принцесса-лиса из сказок старой доброй фру Кирстин.

Жаль, что сказки не становятся былью. И пока наши боевики воевали с полусотней свирепых химер, с востока на заставу напали два огненных демона.

Я до сих пор не понимаю, как мне и ещё десятку магов удалось выжить в той мясорубке. Не помню. Ничего не помню. Но сослуживцы говорили, что это я накрыл нас каким-то щитом, сквозь который до нас не смогли дотянуться ни основательно потрёпанные химеры, ни оставшиеся пару голов полудохлой гидры, ни вогнанные по пояс в землю демоны. Все говорили, что воспоминания придут позже, когда я остыну от битвы, а командир качал головой, прижимая одну руку к тому месту, где у него ещё сегодня утром было ухо с яркой, как солнце на закате, серьгой, и говорил:

– Забыл – и слава Предкам. Радуйся и не пытайся вспомнить. Счастливчик ты, Алларэй. Счастливчик! От души тебе завидую.

И было чему.

Потому что это он видел, как Марка Тайлора вихрем подняло высоко над землёй, где его безжалостно разорвали на части с десяток химер. Он слышал, как кричал бригадир Саймон Дейтли, когда его живьём заглатывала одна из голов гидр. Он знал, что стало со взводом, который бросился ему на выручку.

До рассвета мы разгребали завалы в поисках выживших и носили тела умерших на огромный погребальный костёр, в который превратилась наша застава, а когда солнце выкатилось из-за горизонта, рубиново-алое, как кровь наших товарищей, в которую мы были уделаны по самые уши, я не выдержал. Пинком отшвырнул в сторону кусок стены – и побежал.

Бежать было сложно, солнце слепило глаза, я то и дело проваливался в ямы, спотыкался о зловонные головы гидры, свист ветра в ушах напоминал писк химер, и так невыносимо, так отчаянно хотелось кричать, чтобы выпустить с криком скопившуюся где-то глубоко внутри меня боль, что я задыхался.

Нога провалилась в очередную яму, и я упал ничком, хорошенько приложившись рожей о мокрую землю, и наконец, разрыдался. Выл, как обиженный щенок, поджав хвост и закрывая лапами уши и голову.

А потом из меня словно вырвалось что-то, взлетело над Бездной и упало вниз монолитной плитой.

Тот Щит продержался лишь месяц, а затем был снесён очередной волной, но я за эти дни успел разобраться в его плетении и следующие полтора года занимался устранением ошибок.

Жаль, не все устранил. Молодой был, неопытный. Вот если бы Великий Ковен тогда соизволил прислушаться к моим идеям, сегодня не было бы нужды в Ордене щитодержцев, и знать бы никто не знал о «зонтиках» и прочей неприятной ерунде.

Впрочем, о ней и так мало кто знает.

Взять хотя бы «зонтики». Они появились недавно.

Демоны и прочие обитатели Бездны даже по сей день не оставляют попыток прорваться в наш мир. И за годы по ту сторону Щита скопилось такое количество отрицательной энергии и злобы, что в конце концов она начала просачиваться наружу белоснежными «зонтиками» семян одуванчика. Безобидными с виду, нежными, тонкими, как паутинка. Но стоит только им упасть на землю вблизи человеческого жилища, пустить корни и прорасти, как от невинности и безобидности не остаётся и следа.

Они отравляют всё вокруг себя, тянут из земли соки, а из людей здоровье, силу и здравый смысл. Встречалась нам на Пределе такая тварь, помесь червя с пиявкой. И не то чтобы он огромным был – полметра, не больше. Но за ночь два таких паразита, присосавшись, могли запросто убить человека…

«Зонтики» действовали по тому же принципу, с тем лишь отличием, что питались не кровью, а чувствами и мыслями людей. Преимущественно злыми. Поэтому мерзость эта научилась отравлять воздух вокруг себя.

Вроде ничего такого, но вдруг человек начинает себя странно вести.

Один замыкается в себе, ходит хмурый, хотя вчера ещё был первым балагуром. Темнеет лицом день ото дня, а потом бах – и жена находит его повешенным на дикой яблоне, незаметно выросшей за огородом.

Или, например, вчерашний добряк берёт оброть и давай лупить жену да детей смертным боем. А та ревёт, но терпит. Сжав зубы, бегает по знахаркам – прокляли мужика, порчу, ироды, навели. А потом однажды ночью берёт на кухне тесак и кромсает благоверного в фарш, а потом идёт к озеру и топится в ивовых зарослях. А когда те ивы там выросли – уже и не помнит никто.

И ведь, зараза, если «семена» эти паскудные и в самом деле напоминают безобидные зонтики одуванчика, то вырастает из них всегда что-то разное: яблоня, ива, орешник, картофель. Даже клевер. В одной деревне мы целую поляну клевера выкосили. А уж что творили люди, напившись молока от той коровы, которая этот клевер сожрала – и вспоминать не хочу...

Два года назад, когда это всё началось, я себе голову чуть не сломал, пытаясь разобраться в том, что происходит, а разобравшись, не без помощи Ковена, написал докладную Императору, предлагая отселить из зоны возможного заражения людей.

Его Величество изволили не согласиться с моим мнением.

– Мы, – говорит, – целый Орден щитодержцев основали не для того, чтобы огромную часть Империи в безлюдную пустыню превратить. Да и не захочет народ с насиженных мест сниматься. Привычка - дело такое. Не силой же мне их из домов выгонять? Сам понимаешь, народной любви мне это не добавит.

Понимаю.

А ещё я понимаю, что за время войны с демонами заброшенными стояли изумрудные шахты и медные рудники. И древесину из здешних лесов никто не вывозил, а она здесь была отменная, пропитанная магией настолько, что построенным из неё судам не страшны были ни бури, ни рифы. А уж какие самородки на местных приисках находили – это отдельная песня.

Да что самородки! Местные до сих пор волокли в скупку к артефакторам драконьи черепа, крылья гаргулий, когти химер. Один копатель на собственном поле вместо картошки голову медузы откопал (с одним здоровым глазом, между прочим). Я сам видел защитный амулет, который из того глаза сделали. На шее у наследника Империи.

Так что да, я всё понимаю. Не первый год на императорской службе состою.

– Вели своим людям следить за трещинами и не болтай о пустом, – приказал Лаклан Освободитель. – Народ наш какой? Меньше знает – лучше спит. Так?

Как будто я до его приказа этого не сделал. И количество рейдов мы удвоили, и не болтали, чтобы панику не разводить, и научились делать ловушки на «зонтики» эти проклятые, даже предсказывать уже могли, где они в следующий раз появятся.

Но так далеко от Щита эта гадость проявилась впервые. Как только долетела – ума не приложу! А вымахала как!

«Зонтики» вообще очень быстро росли. Мы раз ель выкорчёвывали, так она на спиле пятьдесят колец показала, тогда как веку ей было не больше полугода. Насосалась, тварь, силы.