Архаров вернулся в машину. Клюев медленно повернул голову, затуманенно глянул на него.

– Я смотрю, тебя совсем развезло.

– Ничего, бывает и хуже.

– Говорил тебе отец, иди в адвокаты, – выезжая со двора, сказал Егор.

– Кто бы его вытягивал, если бы я с ним работал?

– Мы бы вытащили. – Архаров пожал плечами и добавил: – Наверное.

Не пойди тогда Вадим в «Хрустальные ключи», не всполошилась бы преступница, не позвонила бы Чиркиной. Та до сих пор отказывала бы Клюеву-старшему в алиби. Денис Викторович так и остался бы главным и единственным подозреваемым.

– Если там Жан замешан, то все серьезно. – Вадим с трудом ворочал языком. – Он волчина матерый. Девушка с ним была. Красивая, стройная, длинноногая.

– Думаешь, она могла на Платонову напасть?

– Голова у меня чугунная, не могу думать. Возможно, Жан все сделал. А эта девчонка потом пришла, следы замела.

– Ты ее в лицо запомнил?

– Перед глазами стоит. – Вадим болезненно усмехнулся. – Фоторобот составлю на раз-два. Я запись презентации смотрел, там все отметились, кто в «Саломее» танцевал, а этой не было.

Вадим говорил все тише, Архаров понимал его с трудом.

– Да и не могла она среди этого разврата. Может, и с Жаном она случайно?..

Вадим продолжал говорить, но Архаров его уже не слышал. Лейтенант беззвучно шевелил губами, веки его тяжелели, глаза закрывались.

Егор открыл окно, выставил на крышу мигалку, включил ее и утопил в пол педаль газа.

Клюев потерял сознание. В себя он пришел, когда санитары укладывали его на каталку.

– Эй, что-то я не понял!

Он попытался подняться, но Архаров удержал его и заявил:

– Переходишь на больничный режим, Клюев! Это приказ!

Егор выразительно глянул на молодого врача, который руководил процессом.

Тот понимающе улыбнулся, кивнул и проговорил:

– Приказ понял, товарищ майор! Все будет в порядке.

Вадима увезли в одно отделение, а Егор отправился в другое. Елену Евгеньевну он нашел в ординаторской, спросил у нее, как чувствует себя Вешнев.

– Да ничего, ожил. Телефон все просит, позвонить, говорит, нужно.

– Надо бы дать ему аппарат и послушать, о чем он говорить будет.

Замятова кивнула, нежно прикоснулась к его руке и сказала:

– Свой телефон дам.

Она зашла в палату к Вешневу, а Егор остался в коридоре. Минуты через три докторша вернулась. Дверь за собой Елена Евгеньевна прикрыла не плотно, оставила небольшую щель.

Еще минуты через три в палате заговорил бизнесмен:

– Бадри Гурамович, это я, Вешнев. Тут возникли проблемы. На меня наехали, отобрали все деньги, хотели убить, стреляли… Бадри Гурамович?.. Алло, Бадри Гурамович?

Судя по стервозному, жутко недовольному тону Вешнева, его собеседник бросил трубку. Он снова набрал номер:

– Ну как же так, Бадри Гурамович!.. Черт!

Его, наверное, снова послали далеко. В третий раз набирать номер он не стал.

Когда Архаров зашел в палату, бизнесмен собирался швырнуть телефон в стену. Он уже размахнулся, чтобы это сделать.

– Зачем же вы так, Геннадий Георгиевич? – Егор осуждающе покачал головой. – Телефон чужой, а вы разбить его хотите.

– Нет, не разбить. – Вешнев положил телефон на одеяло возле себя.

– Телефон дорогой, а денег у вас, я так понимаю, больше нет. Это верно?

– Кто вам такое сказал? – Вешнев схватил телефон, открыл список входящих звонков.

Но Архаров отобрал у него мобильник и осведомился:

– Телефон Бадри Гурамовича хотели стереть?

– Какого Бадри Гурамовича? – Вешнев смотрел на него, пребывая в состоянии, близком к паническому.

– Так мы сейчас это узнаем. – Архаров приготовился набрать номер.

– Не надо! – Это был самый настоящий крик души.

– Кто такой Бадри Гурамович?

– Я не могу вам этого сказать!

– Я сам узнаю. И позвоню ему, и справки наведу.

– Если вы ему позвоните, то он меня убьет. – Вешнев закрыл глаза и наложил на них ладонь.

Он готов был расплакаться с досады.

– Может, и не позвоню, если сам расскажешь. – Архаров перешел на «ты».

– Вор в законе. Кличка – Гаванец.

– Он – твоя крыша?

– Да, вроде того.

– Жан тебя ограбил, ты позвонил Гаванцу и был послан по адресу. Я правильно понял? – спросил Егор.

Вешнев распахнул глаза, резко повернул голову к майору.

– Да, сам вижу, что правильно. – Архаров усмехнулся.

– Вы знаете про Жана?

– Он в тебя стрелял?

– Да, он.

– Зачем?

– Ну…

– Он собирался тебя убить и похоронить в твоем гараже. Яму вырыл ты сам.

– Нет, яму вырыл он. Ему нужны были мои деньги, он их искал и нашел. А потом вернулся за мной, привез в гараж.

– Кто такой Жан?

– Это страшный человек! Он давно за мной охотился. Я попросил Гаванца помочь. Тот поговорил с Антипом. Я думал, что все улажено, но Жан опять появился.

– Кто такой Антип?

– Антип?.. – спохватился Вешнев. – Разве я говорил про него?

– Сказал. Только что.

– Жан работает на Антипа… – Вешнев замолчал, не желая продолжать.

– Геннадий Георгиевич, давай я не буду тянуть из тебя слово за словом. – Архаров поморщился. – Куда лучше будет, если ты расскажешь мне эту историю во всех подробностях. А там я уже подумаю, ставить твою палату на охрану или нет. Если ты выложишь мне все начистоту, я тебе помогу. Если нет, выкручивайся сам. Только я думаю, что ты не выживешь. Жан уже спрашивал про тебя, он знает, что ты здесь. Мы пытались его задержать, но не смогли. Ты прав, он очень страшный человек. Если мы тебе не поможем, то Жан тебя добьет.

– Хорошо, я расскажу, – пролепетал Вешнев.

– Я весь внимание, – сказал Архаров, усаживаясь поудобней.

Вешнева нужно было брать под охрану в любом случае. Если Жан действительно собирается добить свою жертву, то здесь его и придется брать. Но Вешневу про засаду говорить совсем необязательно. Сначала пусть откроет душу.

Брагин уже заканчивал работу, когда Архаров прибыл на место. Олег Бойков занимался расследованиями квартирных краж, а потому в совершенстве владел всеми секретами этого ремесла. Дверь он вскрыл отмычками, выламывать ее не пришлось.