У ворот казармы Мария Дроздова, жена Павла, убила из винтовки Ивана Алексеевича Сердинова, а Матрёна Парамонова добила его мотыкой».

В романе эта жуткая сцена описана так: «Она подошла к Ивану Алексеевичу вплотную, часто и бурно дыша, с каждой секундой всё больше и больше бледнея.

– Ну, здорово, куманёк!

Звенящий, страстный тембр её голоса, необычайные интонации в нём заставили толпу поутихнуть.

И в тишине глуховато, но твёрдо прозвучал ответ:

– Здорово, кума Дарья.

– Расскажи-ка, родненький куманёк, как ты кума своего… моего мужа… – Дарья задохнулась, схватилась руками за грудь. Ей не хватало голоса.

Стояла полная, туго натянутая тишина, и в этом недобром затишном молчании даже в самых дальних рядах услышали, как Дарья чуть внятно докончила вопрос:

– …как ты мужа моего, Петра Пантелеевича, убивал-казнил?

– Нет, кума, не казнил я его!

– Как же не казнил? – ещё выше поднялся Дарьин стенящий голос. – Ить вы же с Мишкой Кошевым казаков убивали? Вы?

– Нет, кума… Мы его… я не убивал его…

– А кто же со света его перевёл? Ну, кто? Скажи!»

«Впоследствии Дарья говорила, что она не помнила, как и откуда в руках её очутился кавалерийский карабин, кто ей его подсунул. Но когда заголосили бабы, она ощутила в руках своих присутствие постороннего предмета, не глядя, на ощупь догадалась, что это – винтовка. Она схватила её сначала за ствол, чтобы ударить Ивана Алексеевича прикладом, но в ладонь её больно вонзилась мушка, и она перехватила пальцами накладку, а потом повернула, вскинула винтовку и даже взяла на мушку левую сторону груди Ивана Алексеевича».

«Отдача заставила её резко качнуться, звук выстрела оглушил, но сквозь суженные прорези глаз она увидела, как мгновенно – страшно и непоправимо – изменилось дрогнувшее лицо Ивана Алексеевича, как он развёл и сложил руки, словно собираясь прыгнуть с большой высоты в воду, а потом упал навзничь, и с лихорадочной быстротой задёргалась у него голова, зашевелились, старательно заскребли землю пальцы раскинутых рук…»

Потом, несколько десятилетий спустя, Михаил Шолохов скажет, что случившееся убийство своими глазами не видел. Хотел отправиться на площадь, но отец не пустил: «Нечего смотреть на палачей!»

Александр Михайлович переживал свою трагедию: догадываясь, что бывшего его подчинённого Сердинова сейчас могут казнить, он был не в силах спасти его и точно не желал, чтоб это убийство наблюдал сын.

Сын пришёл на площадь, когда всё уже свершилось. Соседские мальчишки пересказали, что тут было; да и соседи только о том и вспоминали ещё несколько дней.

«Добила мотыкой…»

* * *

Поздней весной 1919 года Шолоховы неожиданно переехали на хутор Рубежный.

В советском литературоведении походя замечали по этому поводу: закрылась мельница в Плешакове, жить стало не на что. Но если мельница принадлежала Александру Михайловичу Шолохову – кто ж мог её закрыть? Только он сам. Зачем же – ведь люди не перестали молоть муку, печь хлеб?

Действительные причины переезда были совсем иными. Мельница и кузня Шолоховых работали на нужды повстанцев – и местных, и заезжих. Руководители соседних повстанческих отрядов приезжали не только к Дроздовым, но и к Шолоховым. Александра Михайловича неизбежно воспринимали как своего. Всё это время живший с Дроздовыми, знавший о всех повстанческих планах, он не имел ни малейшей возможности остаться вне политики и войны. Напротив, он, может даже помимо своей воли, обратился в пособника повстанцев.

Расправа Марии Дроздовой над Иваном Алексеевичем Сердиновым стала для Шолоховых не сторонней трагедией, а личной. Женщина, с которой он здоровался каждое утро и жил под одной крышей, убила бывшего его работника.

У Марии, в девичестве Поповой, имелся родной брат – Филипп Андреянович Попов. Если Павел Дроздов был командиром повстанцев в Плешакове, то Филипп Попов возглавлял повстанцев в Рубежном.

В романе в день, когда Дарья застрелит Ивана Алексеевича Котлярова, Григорий Мелехов будет, подозревая дурное, спешить на хутор Татарский, чтоб не дать казнить своих, пусть и бывших товарищей – и не успеет. Точно так же Попов будет торопиться в Плешаков, догадываясь о намерениях сестры застрелить Сердинова. И тоже опоздает.

В романе ошарашенная поступком Дарьи её свекровь, мать братьев Мелеховых Василиса Ильинична, «забоялась с ней ночевать в одной хате, ушла к соседям». Быть может, как и мать братьев Дроздовых – Агриппина Михайловна.

Что же в таком случае сорвало Шолоховых с места, заставив оставить и мельницу, и недостроенный курень?

В мае началось масштабное наступление Красной армии. Причём шло оно с Нижнего Дона – с юга на север. В романе «Тихий Дон» эти события подробно отражены. Мелехов со своей дивизией сдаст Каргинскую, следом посыплются все соседние станицы и Плешаков в их числе.

«22 мая началось отступление повстанческих войск по всему правобережью. Части отходили с боем, задерживаясь на каждом рубеже. Население хуторов степной полосы в панике устремилось к Дону. Старики и бабы запрягали всё имевшееся в хозяйстве тягло, валили на арбы сундуки, утварь, хлеб, детишек. Из табунов и гуртов разбирали коров и овец, гнали их вдоль дорог. Огромнейшие обозы, опережая армию, покатились к придонским хуторам».

Мелехов со своими повстанцами закрепится в станице Вёшенской. По левой стороне Дона казаки выстроят оборону.

Шолоховы решат оставить дом и хозяйство в Плешакове, чтоб не встречать красные войска. Ведь придут большевики – и любой затаивший обиду сосед тут же выложит: «Шолоховы? Да они первые помощники нашего атамана – Петра Дроздова, которого убили. Ейная вдова члена ревкома застрелила. Сестрой атаману Попову приходится – который с Рубежного. Тоже шолоховский товарищ. Мельницей эти Шолоховы владеют у нас и кузней. Повстанцы при них кормились, и повстанческие кони у них ковались».

Как раз на расстрел хватило бы.

* * *

В силу того что хозяйство было огромное – отправили сначала одного Мишу.

Скорее всего, он поехал с казаками Попова и с сестрой Филиппа Андреяновича – Марией Дроздовой. Ей-то уж точно в Плешакове оставаться было нельзя.

«Тихий Дон»: «Запылённые, чёрные от загара бабы гнали скот, по обочинам дорог ехали всадники. Скрип колёс, фырканье лошадей и овец, рёв коров, плач детишек, стон тифозных, которых тоже везли с собой в отступ…»

Шолохов живописал в романе картины, которые наблюдал сам.

В Рубежном Миша поселится в курене атамана Попова: доставили от места до места. Вскоре в Рубежный приедут и его родители со всем хозяйством, причём немалым. Соседи вспоминают, что Александр Михайлович имел тогда настоящую птицеферму: в Рубежный Шолоховы привезли 116 лохмоногих кур и около сотни бисерных цесарок.

Огромное количество семей, пошедших, как и Шолоховы, на левую сторону Дона, перебраться через реку не смогли – и либо угодили под обстрел подходящих красноармейских частей, либо были ограблены красными. Но Попов помог Шолоховым доставить целый птичник.