– Это самое большее, на что ты сможешь рассчитывать, – отозвалась она спокойно.

Игорь догадался, что она не шутит. Уголок его рта снова дернулся, руки сжались в кулаки и сразу же расслабились.

– Но ведь ты знаешь, что тогда все станет сложнее? Когда личное смешивается с работой…

– И ладно. – Ее ладонь опустилась на его бедро, влажные волосы щекотно коснулись плеча. – Нам с тобой не привыкать, правда?

Выдержки его хватило на пару секунд. Довольно. Он пытался, но раз так… Схватив Рину за плечи, Игорь настойчиво прижался к ее губам. Не ожидавшая столь резкой перемены, она на миг растерялась, но спустя мгновение пальцы ее вплелись в его волосы. От него пахло проведенным у костра летним вечером, от нее – чистотой и детским мылом. От волос платье на спине пропиталось влагой и было чуть теплым. Игорю хотелось разрушений, хотелось дернуть ее одежду так, чтобы послышался треск рвущейся ткани, хотелось смять ее всю – маленькие груди, тонкие руки с синеватыми ниточками вен, острые локотки. Он чувствовал, что с каждым ее прикосновением все больше теряет голову. Она водила кончиками ногтей вдоль его позвоночника, царапала лопатки, упиралась в него коленями, и каждый ее выдох превращался в отдельное действо. Подол платья пополз вверх под его пальцами, и Рина, почувствовав это, забралась на постель с ногами. Подняла руки, позволяя раздеть себя.

Комок платья упал на пол возле кровати. Рината, освещенная желтоватым светом заключенной в абажур лампочки, стояла на коленях, слегка расставив ноги. Она была абсолютно нагой, длинные волосы беспорядочно падали на спину и плечи, касались груди. Меж черных прядей выглядывал торчащий сосок. Идя сюда, она точно знала, что будет дальше… Но подумать об этом Игорь не успел – Рината склонилась к нему, оставила мягкое касание губ на шершавом подбородке, на скуле, пробежала ноготками по плечам и, почувствовав его руки на своей талии, глухо, тихо застонала.

– Только посмей меня потом в чем-нибудь обвинить, – просипел Игорь, чувствуя, как дуреет от кожи и от вкуса губ Ринаты.

Похоже, она усмехнулась сквозь поцелуй… Может быть, ему показалось, но он снова не выдержал. Схватил ее за руки, за локти, опрокинул на спину, нашарил губы. Она шепнула что-то неважное, неразборчивое и, когда его пальцы оказались на ее груди, подалась вперед. Ей нравилось, как он дотрагивается до нее, нравился вкус его губ и густые завивающиеся волосы. И еще нравился его взгляд: голодный, жадный, откровенный. Все в ней сразу же начинало трепетать, становилось податливым, текучим. Она не особо понимала, что с ней: желание… Такое острое, горячее, что покалывало кончики пальцев, живот стягивало, а сердце начинало биться то ли слишком гулко, то ли слишком часто. И, подставляя грудь, шею, изгибы рук настойчивым мужским губам, Рина терялась в лавине чувств, что с каждым мигом все сильнее захлестывали ее. Пальцами изучала крепкие плечи и мощную спину Игоря. Он покусывал шею Ринаты, опускался к ключицам, и его подбородок царапал ее кожу, пробуждая в ней все новые и новые грани, оттенки чувственности. Поняв, что грубая ткань джинсов больше не касается ее, она застонала. Она и не заметила, когда он успел избавиться от них. Теперь его тело было таким же обнаженным, как и ее собственное.

Она водила по нему руками: плечи, спина, бедра, поясница и ягодицы, что изводило их обоих.

Его желание было столь очевидно, что по телу ее прокатилась новая волна дрожи, сердце колотилось, между ног пульсировало и ныло.

– Игорь… – вскрикнула Рината, когда он прихватил зубами ее сосок. Ногти ее впились в его плечи, тело изогнулось.

Он подул на ее влажную от его языка грудь, приласкал вторую, напористо и властно погладил Ринино бедро, отставляя ее ногу в сторону. У нее была маленькая округлая грудь с аккуратными коричневыми сосками. Точно такая, как он и представлял. Нет… Лучше. Честно сказать, он и не пытался ничего воображать, но, увидев Рину обнаженной, не хотел ничего иного. Эти точеные бедра, упругие крепкие ягодицы, тонкая талия и манящая впадинка пупка…

Он хотел ее так остро, что на долгие прелюдии не осталось сил. А ей, возможно, это было и не нужно. Ее стоны стали нетерпеливыми, плоть горела, требовала продолжения. Он накрыл ее рот своим, и языки с упоением столкнулись. Рината отвечала страстно, с готовностью, с откровенностью, от которой у него плыл разум. Она потихоньку прикусила его губу, застонала и подалась к нему бедрами, прося большего, открываясь. Его пальцы на ее колене, на бедре… Движение навстречу. Она напряглась и жалобно застонала. Резкая вспышка боли заставила ее сжать зубы и зажмуриться. Пальцы судорожно впились в мужские плечи, бедра окаменели, живот свело, сковало, дыхание застряло комом в горле.

– Ипатова, мать твою… – прошипел Игорь, стараясь не двигаться, чтобы она могла привыкнуть.

Эмоции были настолько противоречивыми, что разбираться в них сейчас даже не стоило. Единственное, о чем он успел подумать, что она не врала. С Бердниковым у нее и правда ничего не было. Открыв влажные глаза, Рина смотрела на Игоря снизу вверх. Может, что-то поняла… Он не знал, да и не хотел знать. Он поцеловал ее, стараясь успокоить, погладил по ноге, мягко подался назад и сделал осторожное движение навстречу.

Рината шумно вдохнула, и он сообразил – ей все еще неприятно.

– Если тебе больно, давай не будем, – пересиливая себя, сказал он.

Но Рина только чуть сильнее согнула ноги, повела бедрами. Пальцы ее сильно сжали волосы на его затылке, и Игорь, снова зашипев, тихо выругался.

– Если бы я бросала все каждый раз, когда мне было больно, мы бы никогда не встретились, – покусывая его за подбородок, прошептала она.

Игорь с трудом сдержал усмешку и, мягко укусив ее в ответ, начал двигаться – осторожно, но достаточно чувствительно для того, чтобы она могла понять, как сильно он хочет ее.

Она отвечала на каждую ласку, вторила движениям, откликалась на смену ритма. Ногти девушки то и дело впивались в его кожу, запуская по телу болезненно-сладкие разряды, из груди вырывались протяжные стоны. При первой встрече она показалась ему отстраненной, холодной, а сейчас… Игорь поймал губами ее тихий вскрик, перешедший в протяжное постанывание. Кожа Ринаты стала горячей и влажной, грудь порозовела от жара и мужских прикосновений, волосы разметались по белоснежной наволочке. Она выгнулась, подставила ему шею и закинула ногу на его бедро. Подалась вперед, потянулась к губам.

Руки соскользнули с его плеч на грудь, пальчики, нежные, юркие, нарисовали первобытный узор вокруг сосков. Игорь