над вращающейся сингулярностью в самом сердце устройства. Черная дыра снова превратилась в энергию и взорвалась, забрав с собой и лабораторию, и самого Круга Времени.

Нейтронная Радиоактивность ожидала второй серии толчков, поскольку коротрясение должно было обогнуть Яйцо и вернуться в исходную точку. Но пульсации начались раньше времени. Она все еще пыталась понять, почему новая тряска казалась сильнее предыдущей, когда вдруг обнаружила, что ее, совершенно беспомощную, несет прямиком к вверенным ей инструментам. Их острые края изрезали Нейтронную Радиоактивность в клочья.

Нуль-Гаусс в этот момент находилась в своей подземной лаборатории. Во время первой встряски она собирала крупинки, не попавшие в уловитель одного из фонтанников. Когда ее настигла ударная волна звездотрясения, Нуль-Гаусс вместе с лабораторными растениями и животными протащило по металлическому полу и смело в угол комнаты. Несущие колонны сморщились, и их всех накрыло упавшей крышей.

На поверхности Яйца запульсировало огненное полотно, породившее интенсивный всплеск излучения, распространившийся во все стороны от нейтронной звезды. Всего за миллисекунду ультрафиолетовые, рентгеновские и гамма-лучи высоких энергий достигли Драконоборца, летевшего по синхронной орбите аккурат над Раем Светила. Самые мощные из гамма-лучей прошли сквозь крепкий корпус корабля, сквозь тонкую защиту скафандра и облучили тело Амалиты, в три раза превысив летальную дозу радиации. УФ-лучи отразились от зеркала звездного телескопа, прожгли защитные фильтры и беспрепятственно залили проекционный стол, окатив слепящим светом и исследовательскую палубу, и глаза самой Амалиты.

Веки Амалиты слишком поздно сомкнулись над помутневшими роговицами и начали покрываться волдырями от нестерпимого лучевого удара. Сразу за электромагнитным выбросом последовал трехимпульсный всплеск килогерцовых гравитационных волн, которые несколько раз рванули ее тело из стороны в сторону, разорвав три сустава и сломав позвоночник в области шеи. Последним воспоминанием, которое успел сохранить умирающий мозг Амалиты, стала жгучая боль в глазах.

Уме-Уми отдыхала на горном курорте вблизи западного полюса, где все еще восстанавливалась после омолаживающей процедуры. Она как раз развлекалась со своей новой игрушкой – изготовленным на заказ персональным летуном высокой мощности. На всем Яйце их оставалось меньше дюжины, так как двигались они не быстрее междугородних глайдмобилей, но при этом обходились дороже в плане эксплуатации. Однако глайдмобили не могли подниматься вверх.

Летун был оснащен двигателем гравитационного отталкивания для приповерхностного движения, инерционным двигателем для полетов на большой высоте и сверхпроводящими крыльями, при помощи которых он мог парить на линиях магнитного поля. Это была дорогая и экстравагантная машина – но сколько она приносила радости!

Взлетев на территории курорта, она мигом перенеслась через близлежащие предгорья и оказалась в небольшой пустынной долине. Затем она разогнала корабль, воспользовавшись гравитационным двигателем, но достигнув одной двенадцатой скорости света, была вынуждена переключиться на инерционный привод, и взмыла над горой у самого края долины. Когда Уме-Уми отключила отталкивающий привод и выбросила крылья, летун стал подниматься выше, используя инерционную тягу, и она увидела, как начали пустеть запасы энергии в бортовых аккумуляторах. Ее менеджер наверняка станет жаловаться на счета за перезарядку батарей, но у нее была припасена изрядная сумма звезд, которая в будущем лишь преумножится, благодаря ее новому, молодому телу.

В момент звездотрясения Уме-Уми находилась на высоте 25 метров. К счастью, когда атмосфера звезды загорелась, она смотрела в сторону западнополярной космической станции. И все же, прежде чем она успела спрятать глаза под веки, на двух из них остались пятна, которые не проходили еще целый оборот.

Она с трудом поверила альтиметру, показания которого колебались между 24 и 26 метрами через каждые несколько метоборотов. Каналы связи молчали – все, за исключение одинокого навигационного маяка, который доказывал, что приборы на ее корабле работают исправно. По свечению в атмосфере она поняла, что имеет дело с коротрясением, но в этот раз толчки показались ей особенно мощными и вовсе не собирались сбавлять обороты.

Несмотря на движения коры, Уме-Уми ничего не грозило, пока она оставалась вне атмосферы Яйца. Она переключила корабль на автопилот, выбрав траекторию с минимальными затратами энергии. Летун выдвинул сверхпроводящие крылья и начал неспешно планировать вдоль магнитных линий, по возможности извлекая подъемную силу из медленных флуктуаций полей, менявшихся вслед за колебаниями звездной коры.

Трамплинный корабль, на борту которого находился адмирал Разрезающий Сталь, как раз приступил к выходу на орбиту, когда Трамплинное Кольцо лишилось опор из-за ударившего звездотрясения. Сверхскоростная лента рассекла предместья Рая Светила, но  пилот всеми силами старался увести судно от столкновения. Кораблю не хватило энергии, чтобы выйти на околозвездную орбиту, и он, описав дугу, понесся вниз, по траектории, ведущей в самое сердце Западнополярных гор. Капитан корабля поочередно лишился зрения в восьми из двенадцати глаз: их выжгло рентгеновской вспышкой, пока он пытался отыскать западнополярное Трамплинное Кольцо, чтобы совершить на нем аварийную посадку. Но кольцо исчезло. Тогда он выпустил сверхпроводящие крылья и, воспользовавшись остатками аварийных резервов мощности, сумел срикошетить от магнитных линий в окрестностях западного полюса и выйти на эллиптическую орбиту.

– Периапсис в пяти метрах, апоапсис – в девяноста, – капитан Световое Пятно, – сообщила второй пилот Скользкое Крыло. – В данный момент приближаемся к периапсису.

Показания альтиметра менялись с бешеной скоростью вслед за пульсациями коры, мелькавшей в нескольких метрах под ними. Двигаясь с орбитальной скоростью, их корабль пронесся под медленно планировавшим летуном. Его днище ярко светилось от нестерпимого жара Яйца.

– Я попытаюсь скруглить орбиту при помощи вертикальной магнитной тяги – это даст нам хоть какой-то шанс, – решил Световое Пятно. – Но мощности аккумуляторов хватит ненадолго, а после гравитационные генераторы отключатся, и мы окажемся в свободном падении.

Скользкое Крыло сосредоточилась на показаниях приборов, стараясь не думать о том, каково это – умереть от медленной дезинтеграции.

Пятнистая Верхушка почувствовала толчок первого коротрясения, за которым последовали высотные перепады более крупного удара. Колебания коры продолжались без остановки. Подошло время оборотного пира, и ей захотелось есть. Решив, что большое коротрясение должно было отвлечь внимание лязгунов, Пятнистая Верхушка начала понемногу выползать из своего укрытия. Добравшись до камня, которым был закрыт вход в туннель, она оперлась о него частью подошвы и прислушалась. Снаружи доносился лишь скрежет трущихся друг о друга камней, которые двигались вслед за волнением коры. Она немного отодвинула булыжник и выглянула из туннеля. Яркий свет оставил в ее поле зрения послеобраз из длинных полос. Так и не утолив свой голод, она вернула камень на место и отползла в темноту туннеля, сыпя проклятиями.

Тяжелое Яйцо, чувства которого резко обострились из-за коротрясения, пропихнул свое тело внутрь лифтового пульта и, отрастив несколько манипуляторов на случай, если придется перехватить