Как описать суть практик прозрения в двух словах? Одну из лучших формулировок нам предлагает корейская ветвь традиции дзен – линия сон, объясняющая, что в основе этих методов лежит устремление к «постижению нашей истинной природы». Здесь мы напрямую соприкасаемся с аспектом созерцания, который можно назвать поиском реальности, – со своим страстным желанием прорваться сквозь слои заблуждений и познать истину. Мы используем ресурсы сознания для изучения природы явлений – и хотим постичь ее для того, чтобы обрести счастье и избавиться от страданий.

Рабочая гипотеза, от которой мы отталкиваемся в этом аспекте практики, такова: чем дальше наше мировосприятие от адекватного постижения реальности, тем больше мы страдаем. Как избавиться от страданий – особенно умственных? Нужно приблизиться к правильному пониманию видимостей и осознавания. Чтобы этого добиться, мы применяем способность своего ума к различению – к тому, чтобы не просто удерживать внимание на объекте, но и изучать его свойства и природу. Для этого на основе внутренней устойчивости, обретенной благодаря другим видам практик, мы смело обращаемся взором к природе личности, видимостей и осознавания – и пытаемся разобраться не только в их свойствах, но и в самом способе их существования. Мы пытаемся понять, как именно они существуют.

Практики безмятежности, ведущие к развитию сосредоточения, всегда предполагают ограничение сферы внимания. Мы сужаем эту сферу до ритма дыхания или связанных с ним ощущений, до пространства ума, до визуализируемого объекта – или, как это делается в сосредоточении без опоры, до самой природы осознавания, которое временно отказывается от интереса к любым видимостям и просто пребывает в своей непрерывной ясности. Оттягивая осознавание от всего, кроме избранного объекта или поля явлений, мы укрепляем устойчивость и ясность, основанные на расслаблении. Таковы уникальные черты практик безмятежности – методов шаматхи.

Своя отличительная черта есть и у практик прозрения, которые на санскрите называются техниками випашьяны (на пали – випассаны). Метод прозрения всегда подразумевает наличие вопроса, определенный процесс изыскания. Если описывать эти практики языком научной методологии, можно сказать так: во время медитации мы исследуем объект (например, свой ум) на предмет определенных свойств – например, изменчивости. «Меняется мой ум или не меняется?» Мы внимаем сознанию и проверяем его – либо с помощью непосредственного наблюдения, либо с помощью логики, а иногда и интуиции. Благодаря такому изысканию, осуществляемому на основе четко поставленного вопроса, мы можем прийти к более глубокому пониманию свойств объекта – например, осознать, что ум непрерывно меняется. Это понимание, если сделать его устойчивым, сможет глубоко преобразить наш опыт: освободить нас от цепляния за ожидания и представления, не соответствующие природе вещей.

Какова связь между методами прозрения и двумя видами медитации, которые мы обсудили в главе 2, – медитацией стабилизации и медитацией различения[27]? Практика випашьяны включает оба вида медитации. Вернемся к уже упомянутому примеру, в котором мы исследуем свой ум – его пространство и проявления – на предмет непостоянства. Если мы внимаем опыту мышления мгновение за мгновением, в процессе наблюдения непрерывно присутствует вопрос: «Постоянное или непостоянное?» Мы также могли бы исследовать вопрос логически – например, спросить себя, изменилось ли наше сознание за прошедшие несколько часов или даже за последние несколько лет. Оба этих подхода – примеры медитации различения. Применяя ее, мы рано или поздно пришли бы к выводу: «Да, ум меняется» – причем этот вывод был бы не отвлеченным (в духе «Общеизвестно, что…»), а основанным на проверке. При этом практика випашьяны здесь не заканчивается: теперь в дело включается медитация стабилизации, с помощью которой мы удерживаем полученный вывод в сознании. Обретенное понимание должно полностью пронизать наш ум и в конце концов обратиться в часть нашего мировосприятия – только тогда это постижение станет подлинно освобождающим.

Конкретное соотношение между различением и стабилизацией зависит от того, какую именно технику прозрения мы применяем и какого этапа в ее освоении достигли. Опытная йогини может быстро освежить в сознании уже обретенное понимание, а затем покоиться в нем, насыщая им свой ум, – а вот новичку нужно будет активно анализировать даже самые простые положения.

Другая сложность связана с самим актом удержания вывода. Пока не развиты высокие уровни расслабления, устойчивости и ясности, наш ум будет снова и снова отклоняться от достигнутого понимания, и потому нам придется повторно проходить по этапам анализа. Попытки обрести глубинное понимание без развития сосредоточения иногда называются сухим прозрением. Хотя подобный подход и может порой приводить к очень полезным переживаниям, индо-тибетская методология в целом обращена к взращиванию особого постижения на основе умственной устойчивости.

В 1911 году в бенгальской деревне на территории современной Бангладеш родилась девочка, которую назвали Нани Бала. Семья Нани унаследовала от далеких предков веру в Будду, но была мало знакома с техниками медитации и тонкостями философии. В двенадцать лет девочку выдали замуж за инженера, который был в два раза ее старше; сразу после свадьбы муж уехал работать в Бирму. После двух непростых лет ожидания в доме свекров Нани воссоединилась с супругом, но жизнь на новом месте, несмотря на хорошие отношения в семье, также оказалась весьма сложной. Девушке пришлось не только адаптироваться к совершенно непривычной для себя культуре, но и пережить разочарования и горе, связанные с неспособностью зачать ребенка (что в индийской семье начала XX века было поводом для большого стыда), а затем и со смертью двух новорожденных младенцев.

В конце концов у семейной пары родилась дочь Дипа – но вскоре после этого муж Нани внезапно скончался. Из-за этой утраты его вдова, которую со временем стали называть Дипа Ма – «мать Дипы», лишилась последних душевных сил и впала в глубокую депрессию, сопровождавшуюся множеством физических недугов. Несколько лет Дипа Ма едва могла встать с постели.

В конечном итоге здоровье Нани стало настолько хрупким, что единственная надежда на исцеление оказалась связанной с медитацией – с чем-то, что могло бы исцелить и разбитое сердце, и обессиленное душевными муками тело. Вверив дочь заботам соседки, Дипа Ма отправилась в центр медитации в Рангуне, где получила свои первые наставления по практике. Благодаря своей мощной решимости и исключительной природной одаренности в вопросах сосредоточения Нани быстро погрузилась в очень глубокое состояние концентрации, при котором осознавание полностью отстраняется от видимостей пяти чувственных сфер. Тем не менее из-за укуса собаки и последующих уколов от бешенства Дипа Ма вскоре пришлось вернуться домой, где она прилежно продолжала медитировать и по мере сил заботилась о дочери.