Мёргиме. Глубоко в душе она избегала этой встречи, укрываясь целыми днями в библиотеке. Но сейчас её сердце выпрыгивало из груди ему навстречу и, сама не ведая, что творит, Лиза подошла к тележке и остановила её за противоположный край. Марк отпустил поручень и выпрямился. Лиза одними губами прошептала:

— Марк…

Брови на его лице дрогнули и печально сложились домиком. Хриплым от волнения голосом он ответил:

— Я узнал тебя с первой минуты, как очутился здесь. Твой запах — сладкий кокос — мне не забыть. — Сглотнув, он напряжённо выдавил из себя, — здравствуй, Лиза.

Бурими

Марк безразлично ковырял в тарелке весьма остывшее жаркое, когда за спиной послышалась тяжёлая поступь отца, сопровождаемая хриплым дыханием с присвистом. Распространяя терпкий древесный запах, он вошёл в столовую, подошёл к стулу, стоявшему ровно напротив Марка, и шумно его отодвинул, скобля ножками по паркету. Стул издал раздражающий слух писк. Марк раздражённо выронил вилку из рук, и она со звоном плюхнулась в тарелку. Отец, не обращая внимания, подтянул широкие штанины брюк и сел на стул, широко расставив ноги так, что чрезмерно большое брюхо выкатилось вперёд и упёрлось в край стола. На нём был лёгкий льняной костюм тёмно-коричневого цвета, но даже он не спасал тучное тело от жары: ворот рубашки сильно потемнел, а редкие седые волосы склеились от пота и теперь больше походили на иголки. Сложив руки на животе, отец соизволил поздороваться:

— Здравствуй, сын.

Марк оторвал глаза от тарелки.

— Привет.

Отец удовлетворённо кивнул и потянулся разбухшими пальцами-сардельками к блюду, стоявшему в центре стола. Не отрываясь от накладывания себе в тарелку жаркого, отец обратился к Марку:

— Как дела в учёбе?

Губы Марка дрогнули в презрительной улыбке. Он вновь взял в руки вилку и, уткнувшись в блюдо, соврал:

— Нормально.

Острый взгляд отца выстрелил через весь стол в сына.

— И всё?

Марк заёрзал на стуле. Едва сдерживая накопившийся гнев, он ответил:

— Да.

Избегая разоблачения, Марк разом затолкал в рот остатки весьма остывшего жаркого. Холодное мясо комом встало в горле, вызывая приступ кашля. Марк, задыхаясь, выплюнул выскочивший кусок обратно на тарелку.

— Видимо, нам стоит уволить кухарку, — ехидно заметил отец.

Марк посмотрел на тарелку. Остальной ужин стремительно подступал к горлу, желая воссоединиться с выплюнутым куском. С отвращением отодвинув от себя тарелку, Марк процедил:

— Кухарка ни при чём. Аппетита просто нет.

— Да? И от чего же у нас нет аппетита?

Марк нервно дёрнул плечами, сдерживать себя ему становилось всё сложнее.

— Не выспался.

Отец с сомнением взглянул на сына исподлобья. На растянутом сером лице мелькнула саркастическая улыбка. Марк с силой упёрся руками в стол и с громким скрежетом отодвинул стул, намереваясь встать и уйти.

— Разве я тебя отпускал?

Марк тяжело вздохнул. Он остановился и бросил на отца полный презрения взгляд. Он явственно понимал, что его бесило в отце: редкие, едва прикрывающие лысину волосюшки; дряблая, с проступающими старческими пятнами кожа; тяжёлое свистящее дыхание, ледяной голос, приказы вместо слов, толстые ладони с короткими мясистыми пальцами, привыкшие хватать, а не ласкать, бить, а не гладить…

Именно отец настоял на том, чтобы сын повторил его судьбу и пошёл учиться в медицинский. Марк же не знал, кем хотел стать. Да и как он мог узнать, если за него всё давно решили. Марк ненавидел медицину, учёбу и людей, что с важным видом и в белых халатах ходили по университету. Он не хотел становиться частью этого, но по чужой воле стал. И за это, за слабость и бессилие перед отцом больше всего Марк ненавидел себя.

— Я звонил твоему куратору в университете. Он сказал, что ты неплохо справляешься.

Отец упёрся локтями в стол и сложил руки в замок. Марк безразлично пожал плечами:

— Ну раз сказал, значит, так и есть.

— Но несмотря на это, он не видит в тебе должного рвения и желания учиться.

Марк попытался спрятать волнение за смешком:

— Ну я же и без них неплохо справляюсь…

Резкий удар ладони по столу моментально стёр улыбку с лица Марка.

— Этого недостаточно!

Марк застыл, парализованный осознанием надвигающегося шторма.

— Я подключал свои связи! Я потратил деньги и своё время, чтобы пристроить тебя в лучший университет!

— Но я не просил тебя об этом.

— Ты смеешься надо мной?! Конечно не просил! Куда тебе?! Ты же ни черта не можешь!

— Но ты и не даёшь мне даже шанса!

Марк вскочил с места, опрокинув стул, на котором сидел. Отец тоже поднялся, уперевшись ладонями в стол.

— Ты неблагодарный щенок. Да ты в ноги мне должен кланяться!

— Я наклонюсь только над твоей могилой! — Бросив это, Марк пулей вылетел из столовой.

* * *

Волна наслаждения и вместе с ним облегчения прокатились по телу Марка. Он оттолкнул от себя влажное женское тело и с тяжёлым вздохом упал на подушки. Мокрая от пота спина прилипла к простыне, красный от удовольствия член устало упал на живот. Пригладив руками растрепавшиеся волосы, Марк шумно задышал, жадно глотая ртом воздух в попытках отдышаться и собрать мысли в кучу. Тонкая женская рука скользнула по его торсу, перебирая спутавшиеся волосы на груди. Горячие прикосновения вызывали лишь отвращение. Схватив за запястье, он отшвырнул её руку и раздражённо бросил:

— Жарко.

Девушка театрально надула губы, но тут же, махнув головой, будто отгоняя дурные мысли, прошептала:

— Ты пойдёшь сегодня на вечеринку к Тощему?

Марк перевёл на неё недоумевающий взгляд.

— Ты что, не слышал? — приподнявшись на локте, она с воодушевлением продолжила. — Тощий решил закатить безумную вечеринку у себя дома в честь окончания учебного года.

— Он же завалил все экзамены, — не сдерживая смех, ответил Марк.

— Ой, умоляю тебя. Как будто это для его папы проблема.

Марк не нашёлся, что возразить.

— Ну так что? Ты пойдёшь? — её стройные длинные пальчики игриво забегали по его торсу.

— Не знаю, — буркнул Марк, вновь убирая её руку со своего тела.

— Знаешь, милый, иногда я думаю, что ты со мной встречаешься только ради секса.

— А разве не так? — Марк не скрывал улыбки.

— Не будь говнюком, Марк, тебе это не идёт, — девушка демонстративно села на подушку, поджав ноги и скрестив руки на груди, изображая обиду. А ещё пять минут назад она извивалась под ним в мучительном наслаждении.

Марк оглядел её: широкие серые глаза, густые светлые волосы, тонкий нос, круглая грудь с небольшими розовыми сосками, плоский живот, стройные ноги — всё в ней на первый взгляд идеально. С ней было круто трахаться. Но