— Ты сомневаешься в моей власти?

— Во власти — нет, — с равнодушным лицом просипел Флим. — А вот в происхождении… Ты муж принцессы. Сам ты не король.

Ладонь сжалась на шее Флима.

— Погоди, он прав, — забеспокоился Рейц. — Еверна — наш козырь. Она должна выйти и прилюдно объявить, что наш актер ни капли не напоминает ей ни Левиана, ни сестру, и она не чувствует зова крови.

Рука разжалась, Величайший отпрянул, шумно задышал.

— Я сам поговорю с женой, — отступая на шаг назад, проговорил он, — И еще кое с кем. Ты, — он указал на Флима, — займись Левианом. Твоя задача не допустить его в столицу.

Он резко развернулся и вышел из малого зала, хлопнув дверью. Друзья так и остались сидеть за столом. Рейц внимательно смотрел на Флима. Тот хмурился, тер шею и молчал.

— Предлагаю поменяться задачами. Я найду людей для сдерживания Левиана, а ты…

— Ну уж нет, — неожиданно эмоционально отозвался Флим. — Ты уже один раз провалил это дело. — Он встал. — Будем делать так, как сказал Величайший. Я подготовлюсь к отъезду.

Флим вышел, а Рейц, прищурившись, смотрел ему вслед. Он как никто другой знал, что в подготовку к отъезду в обязательном порядке входило посещение покоев королевы.

* * *

— До столицы шесть дней верхом! Скорость — наш помощник! — Один из боевых магов старался убедить всех, что надо срываться налегке как можно быстрее.

— Не забывайте, что они знают, где мы. Скорость имеет смысл только тогда, когда она внезапна. Стремительна! Оглушительна! А без этого мы просто очень быстро угодим в ловушку! — Парт со свойственной ему высокомерностью отстаивал свою позицию.

— Но!..

— Господа, все очень просто, — вмешался в разговор Источник. Тон его был будничным, немного даже скучающим. — Для быстрого принятия верных решений мне необходима близость путь указующего. То есть жены. — Лина, и сейчас стоявшая рядом с ним, чуть позади, почему-то покраснела. — Моя супруга беременна. — Точка в конце этой фразы прозвучала так звонко, что можно было бы и не продолжать, но Источник пояснил: — Она не может ехать верхом. Берем экипаж, и едем со скоростью экипажа, в котором везут женщину в положении.

— А знаете, так даже лучше, — откашлялся маленький седой старичок, предпочитавший держаться обычно в тени своих коллег.

Лина помнила, как молодел на глазах Парт после знакомства со Скимом, и удивлялась, почему этот остается старым. Вероятно, это был его собственный выбор, а может, какая-то особенность его магии. Лина слышала, что это вроде как маг — лесовик. Общается с животными, понимает язык птиц и вроде как даже деревьев. Маг еще раз застенчиво кашлянул и продолжил:

— Мы же едем принимать присягу. Открыто. Так? — Все молчали, старик кашлянул еще раз. — Так почему бы не ехать торжественно? Почему бы не останавливаться в каждом крупном городе, объявляя, что вы Источник? — Маг еще раз кашлянул, кажется, окончательно смутился, но тут его мысль подхватил Гессман.

— Блестящая идея! — с блеском в глазах воскликнул купец. — Первая на нашем пути Берьята! Остановимся в моем доме! Можно даже дать прием! И…

— Никаких приемов. — Ским аж стиснул зубы, чтобы не сказать ничего грубее. — Согласен, мы едем открыто. В Берьяте остановимся у вас. — Он кивнул купцу.

— Ну хоть мою казну-то можно будет использовать? — почти прохныкал глава гильдии. — Одеть вашу свиту подобающе, вооружить тех, кто носит оружие.

Ским оглянулся на разношерстную толпу магов, многие из которых шли к нему пешком. Тайно. Некоторые за свое неприятие официального Источника до встречи с ним были изгоями. Кнест Левиан кивнул.

— Да. За это предложение я вам благодарен. — Его ответ моментально превратил купца из нашкодившего воробья в сытого голубя. Гессман улыбнулся, напыжился, кажется, даже глаза заблестели.

Ским кивнул соратникам в знак того, что все решения приняты и совет окончен, взял под руку Лину и вышел. Кажется, они направлялись в сад. Пусть и неухоженный, в начале лета он был прекрасен. Тесными кучками повылезали мелкие цветы, бывшие, видимо, садовыми луковичными. Высокая трава опутала розы, переродившиеся в пока еще не цветущий шиповник. Много мелкого коврового под ногами. Колючие кусты, похожие на можжевельник. Дальше от замка высились деревья, явно плодовые. Они очень ароматно цвели, привлекая тучи пчел и других насекомых, жужжавших на все лады. От этого казалось, весь сад будто пел. Чарующее зрелище. Лина остановилась, посмотрела на то дерево, которое она окрестила про себя яблоней. Протянула руку к розоватым цветкам.

— Не злись на него, — тихо произнесла она.

— На кого?

— На Гессмана.

— Двое из его ближайших соратников предали нас! Причем оба чуть не убили тебя! — Ским остановился и посмотрел на Лину с возмущенным блеском в глазах. — И ты хочешь, чтобы я ему доверял?

— Можешь не доверять, но и не злись. Он не виноват. — Лина положила ладонь поверх руки мужа. — Понимаешь, он купец. Ты мне — я тебе. Его верность — это выгода. Он не подсылал к тебе убийц, просто подбирал людей так, чтобы ими легко можно было управлять и манипулировать с помощью доступных ему средств. Вейл был очень падок на деньги. Афанасий Сергеевич… — Лина чуть сморщилась. — Он был чужаком здесь. Гессман дал ему кров, работу, положение.

— Но они оба его предали! И меня!

— Ситуация изменилась. Нашелся тот, кто заплатил Вейлу больше.

— А Волгин? — Ским вздернул бровь.

— Давай не будем о нем. Ты не поймешь.

Ским громко и, кажется, искренне засмеялся.

— Потому что я чужемирец?

Лина улыбнулась в ответ.

— Да, потому что ты чужемирец. — Лина улыбнулась и нежно погладила мужа по щеке. Он вдруг стал серьезным.

— Прости меня. — Его голос срывался на хрип, меж бровей пролегла складка. — Когда я не рассказывал тебе что-то, это не потому что думал, что ты не поймешь. Я хотел тебя оградить, защитить…

— Я понимаю. — Она продолжала гладить его по лицу, немного нервно усмехнулась. — Ты не представляешь, сколько я теперь всего понимаю. — Она взяла амулет. Потом, будто задумавшись, опустила руку на живот, погладила его. Ским проследил за ее движениями. Улыбнулся, приблизился к Лине, тоже положил свою руку поверх ее на животе и уткнулся носом в ее лоб.

— Чужемирка моя, — он коснулся губами ее лба, — ненаглядная моя. — Губы скользили ниже, по скулам, по щекам. — Любимая моя. — Его губы накрыли ее. Они целовались, кажется, первый раз за месяц. Его губы будто снова изучали ее. Несмело, осторожно, спрашивая разрешения. Ским обхватил ее руками, прижал к себе, гладил по спине, путался в волосах. Кажется, они простояли так целую вечность. Он оторвался