– Герда! Что там за шум?

Баронесса живо развернулась и затараторила:

– Вальтер! Меня пытаются запугать шойтом! И какая-то оборванка с ним пришла, представляешь! Я совсем ничего не…

– Пусть войдет! – раздалось распоряжение, прекращающее всякие разглагольствования.

«Его жену можно понять, – подумала иномирянка. – Наверняка тут какие только врачи и целители не побывали. И если толку от их лечения не было, то и отношение к ним сложилось соответствующее. Подобного и у нас хватает… особенно когда человек при смерти».

Она остановилась у кровати, разглядывая изможденное, бледное лицо еще довольно молодого мужчины:

– Здравствуйте. Меня зовут Анастасия… – Чуть подумала и добавила: – Я в самом деле врач, так что, если хотите, могу вас осмотреть и попробовать поставить диагноз. Но ручаться за ваше излечение или за точное определение причин вашей болезни не могу. Случаи бывают разные, в том числе и весьма запущенные.

В глазах барона Гирника засветилась заинтересованность, особенно когда он рассмотрел улегшегося у ног Анастасии щенка. Даже попытался криво улыбнуться:

– Мне раз десять на охоте довелось видеть взрослых шойтов, но вот маленьких – ни разу. А уж крестьяне их боятся еще больше, чем взрослых. Но хочется верить, что ваш визит ко мне не принесет несчастий моему дому. И я рад приветствовать такую высокую гостью. Разве что прошу извинить меня за мою слабость и что не приветствую вас стоя.

– О чем речь! – засмущалась Анастасия, вдруг сообразив, что стоящий одной ногой в могиле мужчина рассматривает ее совсем иным, похотливым взглядом. – Раз уж вам прописан постельный режим…

– Если бы он только был прописан, – попытался пошутить Вальтер, – я бы все равно встал… Ха-ха! А так просто сил нет, и в правом боку сразу боли начинаются…

– И давно это у вас?

– Третий день…

Землянка подумала, что это может быть аппендицит.

С некоторым удивлением осматриваясь вокруг, она не могла не отметить довольно высокий уровень жизни в этом вроде средневековом обществе. На стене висели огромные часы с маятником, другие часы, поменьше, стояли на прикроватной тумбочке, на подставке в углу комнаты громоздился полуметровый глобус с идеально прорисованными материками и океанами. На другой тумбочке лежала тетрадь с белой разлинованной бумагой высокого качества. Да и авторучка впечатляла своим изяществом. Такие на Земле научились делать лишь к середине двадцатого века. Тут же вспомнилась и коляска на слишком мягком ходу.

А вот слова «аппендицит» в местном языке не существовало. По крайней мере, сколько она ни пыталась подобрать нужное слово, оно на ум не приходило. Может, и умели тут вырезать аппендикс, но медики проживали в столице империи или в иных крупных городах.

– Хотите умыться с дороги? – спросил хозяин и приказал одному из слуг: – Проводи госпожу!

Когда Анастасия последовала за слугой к ванной комнате, за спиной послышалось тихое, но строгое распоряжение:

– Всем покинуть спальню! И приготовить апартаменты для высокой гостьи!

В ванной, которая тоже оказалась со всеми изысками, присущими развитой цивилизации, Анастасия впервые смогла присмотреться к своему внешнему виду с помощью зеркала. И была поражена, как ее вообще еще куда-то пустили и приняли за какую-то гоорти. А без венка из полевых цветов она вообще выглядела жутко. Ресницы и брови почти сгорели. И причина странного мужского взгляда выяснилась: на груди платье было прожжено и сквозь прорехи просматривалось голое тело. Сравнительно целыми остались только резиновые полусапожки.

На полочках возле зеркала чего только не было из местной косметики, мазей и благовоний. Видимо, баронесса если тут и не ночевала, то частенько захаживала, стараясь всегда оставаться во всеоружии своей женской красоты. Ну и Анастасия не постеснялась воспользоваться всем этим добром, тем более что над ней никто не стоял.

Она тщательно умылась и попыталась хоть как-то привести свой внешний вид в порядок. Пригодились и найденные булавки и шпильки. Правда, голову ничего, кроме парика, спасти не могло, поэтому там пришлось оставить венок. Зато брови нарисовала и веки чуть затемнила. Румянами чуток воспользовалась да красноту ожогов слегка припудрила.

– О! – осматривая себя в зеркале, удовлетворенно воскликнула она. – Теперь совсем другое дело! Все равно кикимора, но… уже не из лесу вышедшая, а из… М-да! Еще бы в магазине одежды побывать…

Плащ она все-таки сняла, в нем было жарко. Повесила его на один из торчащих в стене крючков. Когда вернулась в спальню, там кроме больного барона оставалось только два человека: баронесса и библиотекарь. Он же первым и заговорил, потому что еще больше побледневший барон переживал очередной приступ боли:

– Что угодно госпоже для предварительного осмотра? Или вы сразу начнете лечение?

Это вызвало у землянки некоторое раздражение:

– А книги вы читаете, не раскрывая их?

Библиотекарь смутился.

– Вот и мне вначале надо посмотреть и попробовать поставить диагноз. А уже потом решать, возможно ли вообще лечение.

В своей практике она насмотрелась на больных и уже давно знала, как надо с ними разговаривать. Если дашь слабину, то потом некоторые нагловатые больные на голову влезут и ножками болтать станут. Поэтому следовало сразу ставить всех на свои места, в том числе и сердобольных, но, как правило, сильно мешающих родственников.

Надлежало начинать с баронессы, которая сидела на кровати больного и крепко держала его за руку. Причем держала чуть ли не насильно, с видом собственницы. Словно кто-то пытался посягнуть на ее мужа.

– Попрошу отойти в сторону и не мешать. Болезнь может быть настолько тяжелая, что даже лишнее сотрясение для больного нежелательно. Да и заразной может оказаться.

Если поначалу Герда только презрительно скривилась, не собираясь подчиняться, то, услышав последнюю фразу, не только откинула ладонь мужа со страхом и брезгливостью, но вскочила с кровати и быстро отошла на несколько метров в сторону. И только там осознала, что она натворила.

Все три пары глаз смотрели на нее с разными, но явно негативными эмоциями. Гостья – с сарказмом; библиотекарь – с презрением и ненавистью; а сам барон – с таким разочарованием и обидой, что не приходилось сомневаться в его кардинальной переоценке отношений лживой супруги к нему самому. Импульсивные движения лучше всего показали истинное отношение дамочки к своему мужу.

Анастасия подвинула стул, села вплотную к кровати и откинула одеяло с тела пациента. Первые прикосновения к коже подсказали о повышенной температуре. Опрос барона и пальпация показали, что это действительно воспаление аппендикса и отросток нужно удалять.

Помогло и недавно обретенное умение все живое видеть чуть ли не насквозь. Стоило только вспомнить свои ощущения во время оказания помощи щенку, сосредоточиться, и кожные покровы стали делаться прозрачными. Теперь она хорошо видела воспаленный отросток слепой кишки.