Пирс слегка нахмурился:

– Вы когда-нибудь бывали в Шотландии?

– Всего раз, вместе с миссис Хиггинс. Она навещала своих родителей, которые живут на самом севере.

– И какое у вас впечатление о наших краях?

– Прекрасная страна. Но меня удивило и опечалило, что очень мало людей работают на земле, фермы заброшены.

– Вы имеете в виду пустоши?

Порция кивнула и вновь посмотрела на Пирса. От его пристального взгляда ее сердце опять учащенно забилось.

– Не удивлюсь, если у вас есть свое мнение и о тамошнем положении дел.

– Разумеется, есть. Но я предпочла бы его держать при себе, чтобы не отпугнуть вас своей болтовней.

– Отпугнуть? Да вы меня заинтриговали!

– Кажется, к нам направляется ваш конторщик, – сказала Порция.

И действительно, к ним чуть ли не бежал Шон с кипой бумаг под мышкой.

– Да, вы правы. Мне придется ненадолго отвлечься. Но если вы готовы подождать, я подвезу вас потом до дома, и мы продолжим нашу беседу.

Порция покачала головой.

– Спасибо, вы очень любезны, но я не могу.

– Дальше можно слово в слово повторить то, что вы написали в записке. Позвольте спросить, почему вы не желаете провести время в моем обществе?

Подбежал Шон, однако Пирс отослал его обратно в контору.

– Так что вы там писали?

– В записке? Ну… – Порция пришла в замешательство.

– Я надеялся на достаточно откровенные взаимоотношения. Ну что же, как хотите. – Пирс кивнул на прощание. – Возможно, я еще буду иметь удовольствие встретить вас на одном из городских собраний. Всего хорошего, мисс Эдвардс.

Пеннингтон направился к своей конторе, а Порция зашагала в противоположном направлении. Ей нужно было держаться подальше от этого мужчины, пока чувства не взяли верх над рассудком.

Когда Мэри Хиггинс пришла в дом на Скул-стрит, где находилась аптека, хозяйка проводила ее не в гостиную, а прямо в комнату Порции. Мэри убедила миссис Крис, что подруга не стала бы против этого возражать. Поднимаясь по лестнице, пожилая женщина на все лады расхваливала новую квартирантку, а Мэри, очутившись в маленькой спаленке, в еще большей степени почувствовала себя виноватой.

Комната Порции была чистой, обстановка вполне соответствовала необходимым требованиям. Окно было настежь открыто.

Больше всего Мэри опечалило, что личное имущество Порции оказалось, мягко говоря, небогатым.

В углу комнаты стоял небольшой сундучок, на столике рядом с кроватью лежало несколько безделушек, подаренных Анной и Уолтером. Вот все, что Порция нажила к своим двадцати четырем годам! Мэри вспомнила, что восемь лет назад, когда девушка, покинув пансион в Уэльсе, переехала к ним, вещей у нее было побольше чем сейчас.

Впрочем, Порция никогда не проявляла особого интереса к вещам. Она нуждалась в тепле и ласке.

Видимо, они с Уильямом, поглощенные своей личной жизнью, не осознавали, что Порции необходимо было выйти замуж и обзавестись собственными детьми. Свой дом, свой очаг, то, чего она никогда не имела.

И теперь, думала Мэри, она сама подтолкнула Порцию к решению круто изменить жизнь.

Если бы они с мужем почаще выводили ее в люди, с кем-то знакомили и благосклонно относились к потенциальным женихам, она, возможно, не связывала бы надежды на счастливое будущее с освобождением той, которую считала своей матерью. Это было лишь мечтой, и, по мнению Мэри, мечтой неосуществимой. Слишком уж нереальной представлялась вся эта история.

Мэри подошла к окну и стала смотреть на улицу.

Жену пастора терзали угрызения совести еще и потому, что она постоянно сравнивала Порцию со своей сестрой. Однако Элли выросла в большой дружной семье, окруженная любовью, заботой и лаской, ни в чем не испытывая недостатка. И после грандиозного скандала, навредившего ее близким, не пострадала. После бракоразводного процесса повеса, соблазнивший Элли, женился на ней.

Теперь Элли вполне устроена и обеспечена, чего не скажешь о Порции.

По улице верхом на лошадях проехали офицеры, и Мэри невольно вспомнила о капитане Тернере. Быть может, подумалось ей, еще не поздно исправить ситуацию. Капитан явно неравнодушен к Порции, а сама Порция, возможно, проникнется к нему со временем симпатией. Если удастся их свести, Порция, возможно, откажется от мысли освободить мать.

Обдумывая предстоящий разговор с подругой, Мэри стала прохаживаться по комнате и случайно бросила взгляд на небольшой столик в углу. И когда увидела на нем чернильницу с пером и стопку бумаги, ее осенило. Мэри села за стол и взялась за перо.

«Мы с мужем по-прежнему остаемся друзьями Порции, ответственными за ее дальнейшую судьбу, – писала Мэри капитану Тернеру, – поэтому обращаемся к вам с просьбой оказать нам содействие и взять на себя труд доставлять ее в дом адмирала Миддлтона и обратно». Мэри упомянула о симпатии, которую Порция якобы питала к офицеру, и заранее поблагодарила его от имени всей семьи. Дождавшись, когда чернила подсохнут, она сложила листок и поднялась со стула.

Заслышав шаги на лестнице, Мэри сунула письмо в карман – Порция ничего не должна знать.

– Мэри? Ты здесь?

Миссис Хиггинс шагнула к двери.

– У меня было достаточно времени, чтобы все хорошенько обдумать и понять, как мне тебя не хватает.

– Я тоже по тебе скучала, – произнесла Порция.

– Возможно, я слишком строго придерживаюсь различных предписаний, подвержена страхам. Оставим все как есть, но будем поддерживать дружеские отношения.

– Спасибо, Мэри, – прошептала Порция и устремилась к подруге, раскрывшей объятия.

Поиски таможенников на борту «Тисла» результатов не дали. Однако Пирс был не настолько наивен, чтобы забыть о бдительности.

Пирс и Натаниель представили таможенному комиссару журналы с описанием предыдущих рейсов принадлежащих им кораблей. Как сообщалось, инспекционные мероприятия должны были продлиться от недели до месяца, что оказалось весьма некстати, ведь в ближайшее время они с Натаниелем ожидали прибытия еще одного парусника под названием «Лотиан». На этом судне, следующем из Карибского моря к острову Сент-Юстатиус, находилась очередная партия мушкетов, спрятанных среди бочек с патокой.

Нельзя допустить, чтобы «Лотиан» приблизился к Бостону, поскольку на британских военных кораблях, стоящих на якоре у входа во внутреннюю гавань, наверняка уже получен приказ об обыске судна.

Пирс подумывал о том, чтобы выйти в море на «Тисле» и попытаться перехватить «Лотиан», но такая задача была трудновыполнимой, ибо курс любого парусника непредсказуем. Кроме того, если вывести бриг из гавани с пустым трюмом, оставив в пакгаузе предназначенные к погрузке бочки с ромом, адмирал Миддлтон наверняка вышлет погоню. Но без хорошей форы их судно не может состязаться в скорости с британскими военными кораблями.