По всем прикидкам, «Лотиан» должен был прибыть в Бостон примерно через пару недель, если задержится в порту острова Сент-Юстатиус, что вполне вероятно. Это еще одна причина, по которой Пирсу следует побыстрее покинуть город.

Вернувшись вечером домой, Пеннингтон прошел прямо в кабинет и взял с полки присланное из Шотландии письмо, уже больше месяца лежавшее нераспечатанным. Порция сказала, что иметь в Шотландии семью – великое счастье. Эти слова тронули Пирса до глубины души, и ему до боли захотелось узнать, как обстоят дела у Лайона, с которым он не общался с того самого дня, когда погибла Эмма.

Пирс подошел к столу и некоторое время рассматривал фамильную печать рода Эйтонов, ту, что использовал еще отец.

Когда-то Пирс и помыслить не мог, что однажды оставит семью, не представлял себе жизни без Лайона, Дэвида и Эммы.

Они росли и мужали на глазах друг у друга. Эмма была почти ровесницей Дэвиду и все детство провела в компании братьев, вместе с ними бродила по окрестностям, взбиралась на холмы и утесы. Происходила она из рода Дугласов, их соседей, живших к востоку от Баронсфорда, и каждый в округе знал, что девочка не меньше братьев привязана к родовому гнезду Эйтонов.

Пирс сломал печать и снова погрузился в воспоминания.

У каждого из них были особые отношения с Эммой. Лайон, как старший из братьев, видел ее своей будущей женой. Она уже с юных лет готовилась стать графиней Эйтон.

Но ближе всех ей был Дэвид. Самые младшие в их веселой компании, они с детства вместе резвились среди холмов. В течение нескольких лет были неразлучны. Пирс не сомневался, что именно младший брат по-настоящему любит Эмму.

Сам он воспринимал ее как сестру, поскольку стал нянчиться с ней еще в ту пору, когда она только начинала ходить. Поэтому считал своим долгом давать ей наставления и направлять по жизненному пути. Он возлагал на Эмму определенные надежды, однако она была слишком своенравна и импульсивна.

Когда Лайону пришлось покинуть замок, чтобы завершить образование и получить офицерский чин, Эмма с матерью и двоюродной сестрой Гвинет отправились в Лондон. Вскоре их отец, старый граф Эйтон, умер, и Эмма стала ждать возвращения Лайона. Когда он вернулся, все ее внимание, естественно, переключилось на него. Ни для кого не являлось секретом, что Эмма мечтала стать графиней Эйтон и хозяйкой Баронсфорда.

Пирс предупреждал брата, говорил, что замуж она стремится не столько из-за любви к нему самому, сколько к его титулу, но, несмотря на эти предостережения, Лайон все-таки женился на Эмме. Именно тогда и закончилась былая идиллия во взаимоотношениях всех четверых. Дэвид, к тому времени тоже получивший офицерское звание, отправился верой и правдой служить британской короне.

После того как Эмма стала женой Лайона, статус хозяйки Баронсфорда быстро утратил для нее прежнюю привлекательность. Ей постоянно хотелось чего-то большего. Теперь-то Пирс понимал, как он был слеп, когда позволял Эмме настраивать их с братом друг против друга. Она знала, что Пирс хорошо к ней относится, несмотря на попытки отговорить Лайона от женитьбы, и часто использовала его во время ссор с мужем. Как только ей что-то не нравилось, она тут же бежала к нему, и вся вина, разумеется, каждый раз полностью возлагалась на Лайона.

Пирс развернул письмо, однако поначалу даже не смог разобрать слов – воспоминания о жизни в Баронсфорде по-прежнему затуманивали взор.

На протяжении двух лет, пока продолжался брак Лайона, Пирс позволял Эмме манипулировать собой, и только после ее смерти он осознал всю неразумность собственной позиции. Эмма слишком долго оставалась членом их семьи, и до чего же глупо с его стороны было постоянно верить ей и пытаться повлиять на брата, не имея на то ни малейшего права. Он продолжал вмешиваться даже тогда, когда для него стало очевидным, что это еще больше разрушает их брак. Эмма была лжива, но он слишком долго не придавал этому значения. Теперь Пирс сомневался практически во всем, что касалось Эммы. Даже в последних ее словах, сказанных ему.

Эмма тогда устроила грандиозный прием, поводом для которого послужил день рождения вдовствующей свекрови. С обеих сторон были приглашены многочисленные родственники. Лайон и Эмма впервые за несколько месяцев оказались под одной крышей, однако наутро, когда большая часть гостей отправилась на охоту, у них опять произошла ссора.

Никого из присутствующих в Баронсфорде это не удивило, к постоянным скандалам между супругами все давно привыкли.

Эмму Пирс нашел в саду. Она сразу стала жаловаться на Лайона, на его грубое обращение с ней, а потом сообщила, что устроила прием, желая объявить о своей беременности. Однако муж воспринял ее сообщение без особой радости.

Услышав, что Эмма беременна, Пирс на какой-то момент лишился дара речи. Потом Эмма увидела приближающегося Лайона и побежала в сторону скал, а Пирс, как обычно, стал упрекать брата в плохом обращении с женой.

Он никогда не забудет выражение лица Лайона, когда тот узнал, что Эмма ждет ребенка. Он не слышал, что говорил Пирс, и словно в прострации, молча двинулся вслед за женой.

Некоторое время Пирс находился в саду, но вскоре запаниковал и бросился в ту сторону, куда удалились Эмма и Лайон, осознав, что произошло непоправимое. Подбежав к реке и глянув вниз, он увидел лежавшее на камнях тело Эммы и рядом с ней покалеченного, но живого Лайона.

После похорон Пирс недолго оставался в Баронсфорде. Было невыносимо смотреть на осунувшееся лицо брата. Лайон казался окончательно сломленным, рассудок был затуманен лекарствами, которые он принимал, чтобы облегчить страдания.

По округе, конечно же, поползли слухи: кое-кто утверждал, что Лайон сам столкнул жену с утеса. Однако Пирс не принимал всерьез подобные разговоры.

В случившемся был виноват только он. Осознав это в полной мере, Пирс решил покинуть Баронсфорд и отправился в североамериканские колонии.

Пирс опять устремил взгляд на письмо: почерк явно принадлежал не сэру Ричарду, их семейному адвокату. Едва пробежав глазами первые строчки, он тут же принялся перечитывать их заново, словно желая удостовериться, что это не плод его воображения.

Подобная манера изложения была присуща именно брату. Перед мысленным взором предстал прежний Лайон, каким он был еще до женитьбы на Эмме, – сильный, уверенный в себе.

Лайон сообщал, что женился на Миллисент Грегори. Что со здоровьем у него все в порядке, что они с женой живут то в Баронсфорде, то в Мелбери-Холле, имении Миллисент, которое находится в графстве Хартфордшир к северу от Сент-Олбанса. К осени ожидают своего первенца, а еще у них в доме недавно появилась маленькая девочка-сирота, которую они намерены воспитывать как собственную дочь. Малышку назвали Джозефиной, и эта юная особа чрезвычайно непоседлива.

Пирс перечитал эту часть письма, не веря собственным глазам. Подумать только! Лайон и дети! Пирс потряс головой.

Брат, не скупясь на эпитеты, расхваливал жену, которая затеяла в обоих имениях преобразования. Пирс невольно улыбнулся.