Когда отплытие надолго задержалось, Дрейк возобновил свою настойчивость, на этот раз к нему присоединился Говард и его коллеги. Наконец разрешение было получено. Флот отплыл к Коруне, где, как известно, ввиду плохой погоды находилась армада после неудачного старта из Лиссабона, и произошло то, чего опасалось правительство. Прежде чем флот достиг места назначения, его встретили южные ветра и наступательная мощь была исчерпана. Он вернулся в Плимут и оказался не способен к немедленным действиям, когда армада наконец вышла в море. При появлении испанцев еще не были закончены ремонтные работы и снабжение. Только благодаря беспримерному искусству британского адмирала ситуация была спасена – Говард сумел-таки занять традиционную позицию с морской стороны от противника.

Итак, пока осторожность правительства, придерживавшегося оборонительной позиции и не желавшего искать флот противника, была оправданной. Но давайте вспомним, что Дрейк с самого начала настаивал на том, что это вопрос и времени, и места. Если бы он получил разрешение перевести флот, когда впервые это предложил, есть все основания полагать, что финальные стадии испанской мобилизации не были бы выполнены в течение того года. Иными словами, разные части армады не были бы собраны во флот. Правда, информация о ее состоянии была в то время чрезвычайно неопределенной, и, учитывая переговоры, находившиеся в стадии подготовки, существовали и политические причины не предпринимать решительных наступательных действий, если существовала разумная альтернатива.

Какие же принципы мы можем сформулировать, исходя из этого исходного случая «поиска врага»? Во-первых, речь идет о моральной ценности перехватывания инициативы. Во-вторых – о важности нанесения удара раньше, чем противник завершит мобилизацию. Идея уничтожения путем грандиозной флотской операции здесь не присутствует, если, конечно, мы не обнаружим ее в не вполне четко сформулированном мнении елизаветинских адмиралов об ударе по флоту, когда он деморализован, как в случае с армадой после первого отпора или непосредственно по выходе из порта.

В военных действиях на море между голландцами и англичанами, имевших место во второй половине XVII столетия, принцип уничтожения получил полное развитие. Он явился ключевым моментом использованной стратегии и соответствовал сложившимся условиям. Военные действия велись в основном на море, и сухопутные соображения не влияли на военно-морскую стратегию. Кроме того, война велась в узких проливах, и риск потерять контакт с противником, связывавший елизаветинских адмиралов на океанских театрах военных действий, в данном случае был минимальным. Тем не менее новые возражения против использования максимы поиска флота как стратегической панацеи вскоре заявили о себе.

Первая война началась без намека на новый принцип. Первая кампания проходила старомодно: велись атаки на торговые пути и их защиту, имели место небольшие столкновения, но их можно было считать случайными. Похоже, никто не понимал ошибочности этого метода, за исключением разве что Тромпа[24]. Полученные им общие инструкции указывали, что первая и принципиальная цель – нанести максимально возможный ущерб Англии, для достижения которой ему был дан флот, которому предстояло отправиться и напасть на английский флот и также провести конвой на запад. Увидев несовместимость двух функций, Тромп попросил уточнить приказ. Что, к примеру, он должен делать, если увидит возможность блокады основных сил английского флота на его базе? Должен ли он посвятить себя блокаде, оставив торговые суда на растерзание быстроходным фрегатам, или ему следует продолжать выполнение функций эскорта? Он был преисполнен желанием схватиться с главными силами флота противника, но пришел в недоумение из-за практической трудности – о которой слишком часто забывают, – что одно только доминирование боевой мощи противника не решает проблему господства на море. Других инструкций не последовало, и Тромпу оставалось только выразить протест. «Я бы хотел, – писал он, – оказаться настолько счастливым, чтобы получить только одну из двух задач – или искать противника, или вести конвой, потому что выполнить обе одновременно невозможно». Неуверенная кампания, ставшая результатом отсутствия стратегической хватки и концентрации усилий, завершилась частичным поражением Тромпом Блейка 30 ноября 1652 года в районе Дангенесса. Получив под свое начало, несмотря на все протесты, большой конвой, голландский адмирал отослал его в Остенде, обнаружив, что Блейк в Даунсе, и затем, освободившись, устремился на врага.

Влияние этого неожиданного удара на военные взгляды кромвелевского правительства привело к знаменитым реформам, сделавшим ту зиму столь памятной вехой в британской военно-морской истории. Монк, самый блестящий профессиональный военный на службе англичан, и Дин, еще один сухопутный генерал, пришли в командование флотом, вдохнув в военно-морскую службу высокий военный дух армии нового образца. Той зиме мы обязаны не только появлением Военного кодекса, который сделал возможным поддержание дисциплины, и первой попыткой сформулировать боевые инструкции, в которых было положено начало регулярной тактической системе, но и двух других концепций, способствовавших формулировке современной идеи военных действий на море. Одна из них – это убеждение, что война на море означает операции против вооруженного флота противника для ликвидации возможности его сопротивления на море, в отличие от операций против торговли. Другая утверждает, что для эффективности таких военных действий необходим флот принадлежащих государству кораблей, специально созданных для войны, при этом помощь частных кораблей должна допускаться как можно меньше. Вполне естественно, что упомянутые идеи оформились вместе, поскольку они тесно связаны. Цель подразумевает средства. Дисциплина, флотская тактика и военный флот были необходимы для ведения войны в современном смысле слова.

Результаты проявились в трех грандиозных акциях следующей весны, первая – под командованием трех генералов, а вторая и третья – под началом одного только Монка. В течение последней кампании он довел новые идеи до того, что запретил захватывать выведенные из строя корабли, чтобы ничто не сдерживало процесс уничтожения. Все они должны были быть потоплены, но при этом следует стремиться по возможности сохранять человеческие жизни. Вторая война также характеризовалась тремя крупными военно-морскими операциями, одна из которых после принятия командования Монком продолжалась четыре дня. Новая доктрина была явно гиперболизирована. Мысль флотоводцев настолько сосредоточилась на действиях боевых флотов, что о необходимости осуществления контроля как-то позабыли. В Великобритании массирование для наступательных операций было доведено до такой степени, что не было предусмотрено поддержание его путем доставки подкрепления. В результате наступательная мощь периодически падала, когда флот был вынужден возвращаться на базу, и голландцы пользовались полной свободой не только в ведении своей морской торговли, но и в нанесении ударов по торговле британской. Их контрудары достигли кульминации в известных атаках на Ширнесс и Чатем. Такой благоприятной возможностью они обязаны именно гиперболизации новой доктрины. По убеждению британского правительства, «сражение Святого Джеймса»[25] – последняя из трех акций – урегулировало вопрос господства на море. Были начаты мирные переговоры, которые завершились не в пользу англичан. Уверовав, что работа сделана, основная масса флота по финансовым соображениям была выведена из боя, и голландцы не преминули воспользоваться представившейся возможностью. Этот урок забыть невозможно, но его значение наполовину теряется, если приписать неудачу отсутствию понимания доктрины боевого флота, а не преувеличению ее возможностей.