А до того момента я с экипажем своего «Тигра» и пятью мотострелками, оставленными мне на усиление, решил «по горячим следам» осмотреть окрестности, ведь откуда-то же эта фигова смертница взялась. Не спустилась же она прямиком с небес?!

Меньше чем через час к нам присоединилась обшарпанная, запылённая под цвет окружающей степи БМП-1, на которой приехало десять хмурых, профессионального вида бойцов, облачённых в древние, зелёные с листообразным рисунком, маскхалаты типа «берёзка» и не менее винтажную снарягу. Это были ребятишки из разведбата мотострелковой бригады, срочно вызванные по радио нам на подмогу.

Командовал ими бритый парняга маленького роста, представившийся лейтенантом Манихеевым. А кроме того, с разведчиками была собака – немецкая овчарка по кличке Лорд.

С помощью собаки мы наскоро обшарили окрестности по пути движения смертницы. И в подвале одной из здешних руин нашли что-то вроде свёрнутой плащ-накидки непонятного образца и следы, свидетельствующие о том, что смертница просидела в этом подвале минимум несколько часов.

Судя по всему, эта смертница была одна и пришла сюда недавно, в течение последних суток. Её следы вели за пределы Песчаноперекопска, куда-то в сторону моря, и далее пропадали. Может, были затоптаны каким-нибудь зверьём, а может быть, были чем-то обработаны. Во всяком случае, овчарка след потеряла довольно быстро…

Дальнейший осмотр домов на северной окраине бывшего посёлка выявил наличие там людей в очень малых дозах, а именно – ровно одного местного жителя. Им оказался старикан семидесяти лет по имени Амангельды Исламов (чёрт его разберёт – казах, калмык или киргиз, здесь у народца физиономии настолько стереотипны, что они все, особенно издали, выглядят на одно лицо, чуть ли не как противогазы). Документы у него были, в общем, в порядке, и даже разрешения от местных военных властей на найденные у него в доме старый АК-47 и охотничье ружьё с небольшим количеством патронов имелись. Вообще, сейчас жителям малонаселённых районов такое иногда разрешают, правда, исключительно для самообороны. Ну а если записанное на них оружие уходит куда-то налево, наказание одно – расстрел на месте, без излишней бюрократической волокиты.

Мотострелковые разведчики хором подтвердили, что старикан действительно давно обитает здесь и они во время сопровождения колонн даже меняли у него на хлеб и горючку сушёную рыбу и курево (подозреваю, что это был не просто табак). Сам дед рассказал, что живёт здесь уже давно со своей пятнадцатилетней внучкой Зухрой и пробавляется охотой и мелким обменом. На вопрос, что у него тут за обмен, он ответил, что меняет то, что находит в заброшенных домах (вокруг, оказывается, было много мёртвых поселений, где можно было, покопавшись в руинах, найти кое-какую одежонку, обувку, посуду и прочее), у прохожих местных аборигенов и проезжающих вояк на всякие предметы первой необходимости. На кого он тут охотится, я не очень понял, хотя при нынешнем безлюдье разного зверья тут, судя по всему, хватало. Правда, жрать это зверьё я бы лично сильно поостерёгся, хотя Долгой Зимой, было дело, покушал разного… Рыбу (надо полагать, здесь добывали или гигантских килек-мутанов, или, наоборот, сверхизмельчавших по причине воздействия радиации и прочих мутагенных факторов осетровых рыб) он выменивал у живущих на побережье рыбаков, которые тоже иногда сюда захаживали.

По его словам, никого чужого или подозрительного, кроме проезжающих через бывший посёлок вояк, он в последнее время не видел. Его внучка отсутствовала, поскольку якобы пошла «по делам» в соседний, столь же полузаброшенный посёлок Халатон, километрах в пяти от Песчаноперекопска.

Время у нас ещё было, поэтому мы не поленились и съездили туда на предмет проверки. Тамошнее население оказалось куда обширнее Печаноперекопска и состояло из некой семьи Тахтокуповых численностью в восемь рыл, по-моему, представляющих два или три поколения данной фамилии.

Появление вооружённых вояк аж на двух бронемашинах их нисколько не удивило. Семейка, судя по всему, была та ещё – морды лиц непроницаемо-азиатские, я бы даже сказал, протокольные. Про обладателей такой внешности никогда не скажешь наперёд, чего у них на уме. То ли ты им действительно сильно по фигу и они философически смотрят куда-то сквозь тебя, то ли коварно думают о чём-то конкретно своём и, как только ты отвернёшься, пальнут тебе в спину или трахнут ржавой арматуриной по башке. Был бы я контрразведчик, я бы уж эту семейку поспрашивал так и сяк о многом и о разном. Глядишь, чего-нибудь бы и рассказали. Только не было у меня времени на допросы с пристрастием…

Документы у этих аборигенов тоже были более-менее в порядке, имелись и задекларированные в местной военной комендатуре карамультуки, так что придраться было особенно не к чему. Вполне половозрелая внучка (которая, кстати, оказалась, культурно выражаясь, «с признаками европеоидной внешности» – может, продукт смешанного брака, а может, она деду и не совсем родная, в нынешнее время всякое случается) обнаружилась именно там, где и сказал дед, но ничего по сути дела добавить и прояснить не смогла, поскольку тоже никого и ничего не видела. По тому, как эта внучка строила глазки мотострелковым разведчикам, я понял, что, похоже, промышляет она тут не только охотой и обменом, но и более древними способами…

Зато местный старикан – глава почтенного семейства Тахтокуповых (лицом практически неотличимый от дедушки Исламова, только морщин побольше да борода подлиннее и погуще) – рассказал, что с неделю назад он по меновым делам встречался со здешними рыбаками. А они рассказывали ему, что якобы недавно видели на самом побережье Каспия неизвестных людей с оружием (кто именно это был, они ему толком не смогли объяснить, сказали только, что «точно не русские», поскольку их оружие, одежда и речь были местным браконьерам не знакомы) и непонятные световые сигналы. Но где теперь искать тех рыбаков на этом диком, загаженном остаточной радиацией пустынном берегу, он, разумеется, не знал. В общем и целом, для меня в ситуации ничего не прояснилось.

Мы подвезли дедушкину внучку обратно до дома, одарив её на прощание банкой довоенной сайры в масле. Потом дождались возвращения нашей колонны и вместе с ней отправились в обратный путь.

А ещё до восхода солнца следующего дня меня в расположении мотострелков ни свет ни заря побудил посыльный из штаба, передав приказ идти встречать гостей. Я наскоро умылся и потопал в указанном приказом направлении.

К тому времени я уже успел посмотреть запись, сделанную камерой со второго «Тигра». Снято было с момента, когда по смертнице начали стрелять, качество было так себе, да и расстояние приличное, но кое-что там всё-таки можно было понять.

Как пелось в одной очень старой песне: «Встанет солнышко над бараками, БМП нам лязгнёт траками…» Я, откровенно зевая, сидел на куче пустой ракетно-бомбовой тары у местной вертолётной площадки, рядом с зачехлённым Ми-8, и наблюдал, как за типовыми одноэтажными зданиями местной базы и нависающей над забором из колючей проволоки вышкой, на которой откровенно маялся часовой в бронежилете и каске, над дальним степным горизонтом из-за обреза земного круга медленно всходит весеннее солнце.