Мастерс и Джонсон сначала стали картографами физической вселенной человеческой сексуальности, детализируя каждый нюанс мужской и женской анатомии и реакции. Теперь они изобрели терапию, которая помогала людям наиболее полно проявлять себя в сексе для своего удовлетворения и счастья.

Барбара Калверт излучала сексапильность. Она была одной из самых привлекательных секретарш медицинской школы. Эта искрометная женщина сдружилась с Мастерсом и Джонсон еще до того, как они перебрались из университета в клинику на другой стороне улицы.

Иногда Барбара Калверт ускользала с работы и не возвращалась по часу, а то и по два. Было ясно, что в обеденные часы она занимается чем-то помимо своих обязанностей.

В крестовом походе Мастерса и Джонсон за облегчение сексуальной дисфункции Калверт выступала в первых рядах их воинства. Она согласилась стать сексуальной суррогатной партнершей и помогать мужчинам, страдающим от импотенции, преждевременной эякуляции или иных сексуальных проблем. «В современной терминологии ее можно было бы назвать «девушкой-виагрой», – объяснял Майкл Фрайман.

Барбара продолжала служить волонтером, пока об этом не узнал ее муж Джордж, который тоже работал в школе.

Суррогатные секс-партнерши были сравнительно редким, но ценным активом программы Мастерса и Джонсон. Для неженатых пациентов женщины вроде Барбары Калверт, честные и анонимные, были «теми, с кем можно разговаривать, учиться у них, дарить им и получать от них [физическую любовь] в те две недели, пока мужчина проходил активную фазу терапии», подчеркивали исследователи. Из 31 женщины-волонтера для этих заданий было отобрано 13 суррогатных партнерш. Искательницы приключений и другие психологически подозрительные кандидатки отсеивались.

Медицинская литература ограничивала шансы на преодоление сексуальной дисфункции менее чем 25 процентами. Но при новой системе излечилось 32 мужчины из 41, имевшего дело с суррогатными партнершами, – почти 80 процентов, что было замечательным успехом.

Закон штата Миссури по-прежнему запрещал не состоящим в браке мужчине и женщине вступать в половые сношения. Денежный обмен между пациентами и их суррогатами держался в тайне, поскольку какой-нибудь общественный обвинитель или медицинский авторитет мог уподобить эту схему проституции. Слава и успех книги «Человеческая сексуальная реакция» лишь повысили ставки профессионального риска. Как согласились Билл и Джини, чем меньше будут говорить о «суррогатах», тем лучше.

В конце 1960-х годов Роберт Колодны узнал эту тайну, когда сопровождал Мастерса на семинар по медицинской этике, и предложил упомянуть в докладе об этических проблемах в использовании суррогатных партнерш.

Мастерс перебил его.

– Не спрашивайте об этом, – отрезал он.

Колодны не сознавал всей щекотливости своего предложения. Да и попечители Фонда исследований репродуктивной биологии не так уж много знали о «суррогатах».

Мастерс и Джонсон превозносили их до небес, уподобляя ночным Флоренс Найтингейл[7]. Это были в основном местные белые женщины в возрасте от 24 до 43 лет. «Единственная их общая черта – то, что все они высоко ценят свою половую идентичность и получают от нее огромное удовольствие», – объясняла в то время Джонсон. Половина волонтеров прежде участвовала в исследовании человеческой сексуальной реакции; другая половина была привлечена для этой задачи. Все они, за исключением двух, в какой-то момент своей жизни побывали замужем, а три четверти имели по меньшей мере одного ребенка. Некоторые окончили среднюю школу или официальные курсы секретарш, но более половины были выпускницами колледжей или имели дипломы послеуниверситетского образования.

Одной из любимых добровольных сотрудниц Мастерса была женщина-врач, которой двигало «откровенное любопытство к своей роли», вспоминал он. Джонсон с теплым чувством описывала другую суррогатную партнершу – медсестру Мэри. Став жертвой сексуального насилия, Мэри питала благодарность к Мастерсу за небольшую хирургическую операцию, которая восстановила ее поврежденные ткани. Несколько женщин-волонтеров также имели «историю сексуально ориентированной травмы в ближайшем семейном окружении». Три суррогатные партнерши некогда побывали замужем за сексуально дисфункциональными мужьями, один из которых совершил самоубийство, а другой стал алкоголиком.

Суррогаты были готовы ко всем вариантам мужской сексуальной реакции, включая психологические сложности. Страх неудачи, эмоциональная отстраненность во время секса и разрушительное воздействие сексуальной дисфункции – все это обсуждалось с ними заранее, наряду с методами, которые погружали «тревожного, полного напряжения мужчину в непринужденное состояние». В первый раз они встречались в ресторане, что помогало им почувствовать себя более комфортно в обществе друг друга. Каждая суррогатная партнерша получала основные сведения об истории и сексуальных проблемах своего клиента, но не знала его имени и другой личной информации. Больше двух третей пациентов-мужчин страдали импотенцией или иным психосексуальным недугом, который вызвал крах их прежних отношений. Уровень успехов достигнутых «суррогатами» благодаря их превосходным навыкам оказался куда более высоким, чем ожидалось вначале.

Несмотря на разговоры о равенстве между полами, Мастерс и Джонсон не предлагали своим пациенткам суррогатных партнеров. Американское общество было не готово к этому, признавали и они, и сами женщины. За 11 лет только три незамужние женщины обратились за лечением в клинику. Все три пришли с «партнерами-заместителями» – мужчинами, с которыми у них были отношения.

Мастерс и Джонсон пытались объяснить это «неравноправие». Мужчина-пациент рассматривал услуги суррогатной партнерши, «как рассматривал бы предписание врача в связи с другими физическими проблемами», говорили они. Но для женщин такой примитивный утилитаризм был неприемлем. Выросшей в американском обществе женщине прежде всего требовались «значимые отношения, которые могут обеспечить ей «разрешение» оценивать свою сексуальную функцию».

«Крайняя трудность» создания «значимых отношений» за две недели якобы была причиной, по которой клиника отказывалась от услуг мужчин-суррогатов. На самом деле, Билл Мастерс пока не был готов принять такой риск. Джонсон мирилась с этими противоречиями. «Оно [суррогатное партнерство] не вписывается в системы ценностей большинства женщин, – объясняла она репортерам. – Хотелось бы нам, чтобы все женщины разделяли мужское отношение к сексу!».

Мастерс и Джонсон уверяли, что все волонтеры были незамужними и что никто никогда не уговаривал женщину стать суррогатной партнершей. Однако Барбара Калверт и некоторые другие «суррогаты» были замужем. Кроме того, Мастерс не раз подбивал попробовать себя в роли суррогатных партнерш медсестер, студенток, женщин, участвовавших в исследованиях, и даже некоторых жен преподавателей.