Бригитта расхохоталась.

— Скажешь тоже — из уважения! Рабов не уважают, ими пользуются. Чтобы тебя начали уважать, надо сделать карьеру.

Лицо демона Павла вдруг застыло и стало каким-то безразличным.

— А бывает так, чтобы раб сделал карьеру? — спросил он.

— Конечно, нет. Кто будет учить раба боевой магии?

— Ее можно освоить самостоятельно.

Бригитта снова расхохоталась.

— Это невозможно! — воскликнула она. — Только потрясатель вселенной способен постичь магию без учителя. Но на самом деле все это сказки, потрясателя вселенной никогда не было и не будет. Да даже если ты вдруг научишься каким-то заклинаниям, тебя сразу убьют, тебе не одолеть лорда Хортона, он очень силен в боевой магии. Он постигал ее почти триста лет.

— Я и не собираюсь одолевать лорда Хортона, — сказал демон. — Если бы я решил начать карьеру, для начала я бы сбежал из замка. В Фанарейской волости много свободных участков, там легко затеряться.

— Ты с ума сошел! — воскликнула Бригитта. — Быть рабом и стать холопом — не карьера, а безумие! Только сумасшедший согласится по собственной воле всю жизнь ковыряться в земле.

— Не обязательно всю жизнь ковыряться в земле. Если бы я добыл каким-то чудом книгу заклинаний, я бы скрылся в холопской хижине и изучал бы магию, пока не счел бы, что постиг достаточно.

— А потом?

Демон задумался.

— Хороший вопрос, — сказал он после долгой паузы. — Напрашивается решение победить воителя низшего уровня и занять его место. Но тогда потом придется победить барона, потом графа…

— Вот именно, — кивнула Бригитта. — Никто не способен изменить собственную судьбу, лишь повелитель может менять судьбы тех, чьи нити жизни он держит в руках. На то он и повелитель.

— А как насчет императора? — спросил демон. — Над ним нет никакого повелителя. Кем был император раньше, кто изменил его судьбу?

— Не знаю, — растерялась Бригитта. — Никогда не задумывалась над этим. Наверное, император вечен.

— Разве вы не верите, что мир был сотворен? — удивился демон. — По-вашему, мир вечен?

— Нет, мир не вечен. В начале вселенная была бесформенна и пуста, не было времени и самой вселенной не было тоже. Я не помню деталей этого мифа… Может, первый император был сотворен прямо в ходе сотворения всего мира?

Внезапно внимание демона привлек цветок, растущий у дороги, большой красный бутон на длинном стебле. Демон наклонился и сорвал его.

— Давай перестанем говорить об отвлеченных вещах, — сказал он. — Я предчувствую, что мы поссоримся, если продолжим эту беседу. Давай лучше я подарю тебе этот цветок. Ты сможешь его раскрыть?

Бригитта хихикнула. Предложение демона было неожиданным, но, надо признать, довольно милым. Бригитта ухватила нужные силовые линии, и цветок распустился прямо на глазах.

— Это прекрасно, — сказал демон. — Никогда такого не видел.

Вдруг лепестки цветка начали съеживаться, скручиваться и прижиматься друг к другу. Несколько секунд — и в руке демона снова был бутон.

— Он скукожился! — воскликнула Бригитта. — Так не должно быть!

— Ну, так раскукожь его обратно, — улыбнулся демон. — Наверное, ты давно не практиковалась в этой магии.

Бригитта снова ухватила силовые линии и раскукожила цветок.

— В магии не нужно практиковаться, — сказала Бригитта. — Тот, кто овладел заклинанием, никогда не утратит этого навыка. Наверное, ты влияешь на магическое поле. Ты же все-таки демон.

— Да, наверное, — согласился демон. — Наверное, все дело именно в этом.

Вечером Павел еще раз вышел на прогулку. Ивернес следовал сзади неслышной тенью, он повсюду таскался за Павлом, исполняя приказ графа Хортона не оставлять демона без присмотра. Ивернес был один — после зачистки Фанарейской волости граф сократил эскорт демона, очевидно, перестал бояться, что демон выйдет из-под контроля и начнет всех убивать. Павел предполагал, что через месяц-другой сможет всюду ходить вообще один. Впрочем, один-единственный мастер смерти в качестве конвоя — это несерьезно, длинного ножа, болтающегося на поясе Ивернеса, Павел не боялся, а магией Ивернес точно не владеет. А Павел, возможно, уже владеет.

Именно это Павел и собирался сейчас выяснить. Он направлялся к тому самому ручью, у которого произошла их первая встреча с Бригиттой. Если спуститься к самой воде, кусты и склон оврага образуют маленький уютный закуток, где никто не увидит, чем именно ты занимаешься. Разве что Ивернес может подсмотреть, если специально захочет, но этот риск Павел считал оправданным. Мастер смерти никогда не проявлял излишнего любопытства, Павел был уверен, что упражнения в запретной для рабов магии останутся незамеченными. А если вдруг что-то пойдет не так, Павел не сомневался, что легко справится с Ивернесом.

По дороге Павел сорвал нераспустившийся красный цветок, точно такой же, какой он подарил Бригитте несколько часов назад. Надо было, кстати, спросить у Бригитты, как он называется. Для полноценной тренировки хорошо было бы сорвать два-три цветка, но Павел заметил у дороги только один, а специально искать цветы Павел не хотел, незачем возбуждать у Ивернеса нездоровое любопытство. Тем более уже начинало смеркаться, Павел не был уверен, что сможет найти цветы достаточно быстро.

А вот и ручей. Павел остановился и подождал, когда Ивернес приблизится к нему вплотную.

— Я хочу посидеть у воды в одиночестве, — сказал Павел. — Не надо сопровождать меня, я никуда не денусь из оврага.

— Хорошо, — сказал Ивернес. — Но будь осторожен.

— Почему? Тут есть какая-то опасность?

— Нет, — ответил Ивернес. — Никакой опасности нет. Мне просто показалось… — он резко осекся. — Не бери в голову, просто показалось.

Несколько секунд Павел ждал продолжения, но его не последовало. Мастер смерти, казалось, потерял к Павлу всякий интерес, отошел в сторону и уселся на упавшее дерево.

— Иди, — сказал он. — Я буду ждать тебя здесь.

Павел спустился вниз. Как-то странно Ивернес себя ведет. Впрочем, он и раньше говорил странные вещи… Однако не следует терять времени.

Павел уселся на траву, повернувшись так, чтобы видеть тропу, по которой только что спустился в овраг. Тропа заросла высокой травой, если Ивернес вдруг проявит нездоровое любопытство, трава начнет колыхаться — и Павел это заметит. Не нужно беспокоиться, никто не увидит, чем занимается Павел.

Он сосредоточился на цветке и попытался воспроизвести то, что делала Бригитта. Неуловимое дуновение ветра, колеблющего не воздух, а самую ткань мира, как будто силовые линии, пронизывающие все сущее, сдвинулись и заколебались, заставляя вселенную меняться по воле заклинающего. Впрочем, почему как будто? Они действительно сдвинулись, вселенная действительно изменилась. Бутон распустился прямо на глазах, а затем, повинуясь следующей команде Павла, свернулся обратно. Магия работала.