Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После обеда мы встретились снова, в скверике, чтобы попрощаться (О! В который раз?!) перед моим “отъездом”, не таким уж и мнимым, но таким же запоздалым, как и неизбежным. Я не сказала ему точного времени, я и сама не знала... Но было невозможно сказать, что я буду здесь, но его не увижу.
Он позвонил мне два раза. Я рассказала, где была (но не с кем!). О мука! Сладкая! Слышать его голос, но невозможность прийти, обнять и даже объяснить, почему я этого не могу...
112
НЕ ПРО ЗАЕК
Приехал Седрик. Мы блуждали по коридорам дворца Токио в залах современного искусства. Про концерт на Бастилии я, конечно, не сказала, это было бы слишком (ведь я знала наверняка, что Ал туда придёт!). Так что вечером пошли в бар в Латинском квартале, чтоб встретиться с моими друзьями. Тут были Магали, Надин, Курт... В общем, вся банда. Когда-то мы собирались все вместе у канала Сан-Мартен и провожали меня в Анжу «навсегда». Помнится, вечеринка тогда удалась на славу... Но в этот вечер я думала только об Але...
Я вышла вдохнуть воздуха, в который раз украдкой глядя в телефон, болтая о чём-то с Томеком, странным человеком в чёрном костюме.
Было достаточно(?) поздно, чтоб наконец сказать, что (увы!) не сможем увидеться.
Вообрази! Слышать его голос, хоть три минуты, смех, очарование, надежда, смущение, радость, ком в горле, видéние...
Он сказал мне: «Я во дворце Токио».
Я подумала, зачем же я потеряла полгода? Я боялась тогда, ещё весной, что моя жизнь рассыплется в труху, если я покину Анжу, дом и сад (хоть тот и был сплошное средневековье!), Седрика, чудесных анжуйской друзей, “douceur angevine”...
Теперь я стала часто появляться в ателье “Интерлок”, где работал Ал. Практически я там тоже работала. Украшала, красила и клеила старую мебель. Научилась работать с шинами. Велосипедные шины разрезались на кусочки и прибивались гвоздями к деревянным поверхностям, покрывались лаком — получалось очень красиво! Я смотрела, как Ал работает руками. Мерит,
113
Галина Хериссон
режет, красит, сверлит... И это зрелище поражало меня как тогда, в первый раз, ещё в марте...
Теперь я не боялась. Я прибивала свою жизнь гвоздями, я скрепляла её шинами и красила лаком...
Я возвращалась в Анжу. Я звонила Алу по вечерам. Я писала стихи. Я резала шины. Я ходила к Луаре. У реки рядом с домом был большой луг — пастбище для коровок.
Однажды я загорала там наполовину голой. Трава была высокой, а с реки меня не видно. Снизу джинсы — сверху ничего. Закрыла глаза. Вдруг, слышу тяжёлые шаги рядом по траве. Я открыла глаза и увидела огромную коровью морду прямо надо мной! Я вскочила и прыгнула к обрыву, небольшому, в пару метров. Луара была низкой, это просто был глинистый берег, и я укрылась там от быка. Просидела минут двадцать дрожа, одновременно боясь и смеясь над собой. Тоже мне Европа... Помните миф про быка и Европу?
Когда вернулась домой, слышала звонок, но пока открывала дверь старым железным ключом и бежала на первый этаж по старой деревянной лестнице, телефон оборвался. Наверняка звонил Ал. В саду ещё были алые маки. А осень была как лето. Золотой и тёплой.
Он ещё был влюблён. А я писала дурацкие влюблённые стихи, которые он всё равно не мог прочитать...»
* * *
Лиза ещё поработала какое-то время в Interloque (помнится, были даже какие-то статьи и небольшой сюжет в парижской прессе про этот их «Интерлок»).
114
НЕ ПРО ЗАЕК
Мы виделись с ней разок в то время. Когда она могла, выбиралась в Париж. Иногда ночевала у него. Ал жил с сестрой. А она была ужасно ревнива. В ателье ей предлагали место, но без документов контракт был невозможен. Ал сказал, что вместе им теперь «трудно». Они ещё гуляли по старой заброшенной железной дороге и делали граффити. Она купила много баллончиков с краской самых красивых цветов.
Но рисовала она ими уже в Анжу, в своём заросшем саду. Их граффити зарастали новыми и чужими тегами на старой железной дороге. Её сад зарастал зимними сорняками. Снега не было. Стоял уже декабрь. Прошёл её день рождения. И его. Она не была приглашена.
Они расстались под Новый год.
Она ревела как корова. Она вязала шарф из тёплой разноцветной шерсти и думала о нём. Всё прошло весной.
* * *
С Седриком