холодно, вдруг выяснится, что они не переносят запаха сапожного вара, или им покажется, будто кто-то стучится в парадную дверь и надо идти открывать. Больше года назад Молли взялась читать мне «Путь паломника» – по собственному почину, потому что ей понравились картинки, – и довела беднягу только до «Трясины отчаяния». После этого ей пришлось отпрашиваться на денек для подгонки нового платья. Потом еще и еще для чего-то, так что бедный Христианин по ее милости до сих пор вязнет в болоте. Но когда ты будешь мне читать, Лора, мы примемся не за «Путь паломника». Для молодежи он скучноват. Я читал его много раз и надеюсь прочесть еще столько же, прежде чем потеряю зрение, зарабатывая на жизнь этим неблагодарным юным вертихвосткам. Великая старая книга «Путь паломника»! Впрочем, у меня есть нечто, что понравится тебе куда больше. «Крэнфорд»![22] Слыхала об этой книге, Лора? Нет, думаю, не слыхала. Что ж, тебя ждет упоительное наслаждение.

В тот же день они взялись за «Крэнфорд», и как же полюбилась Лоре милая мисс Мэтти! Дядя Том был доволен чтением племянницы, хотя ему не слишком нравилось исправлять ее ошибки. Усевшись на конце рабочей скамьи, он обеими руками вытягивал из кожи вощеную нить и, ласково поблескивая глазами из-под очков, говорил:

– Помедленнее, Лора, и не так театрально. Не переигрывай. Эти благородные пожилые леди, очень чопорные и благовоспитанные, не стали бы повышать голос, услышь они даже трубы ангелов, возвещающие конец света.

Или более мягко, будничным тоном, словно верное произношение не имеет большого значения, но все же неплохо ему соответствовать, замечал:

– Полагаю, это слово произносится так-то, Лора.

И Лора повторяла слово за дядей по слогам, пока более-менее не усваивала его. Прочитав про себя так много книг и будучи сообразительной читательницей, она знала значения сотен слов, которые никогда даже не пыталась произнести, пока не начала читать вслух дяде Тому. Хотя тот, должно быть, испытывал сильное искушение, он ни разу не улыбнулся, даже после самых нелепых ее промахов. Много лет спустя в одном разговоре дядя Том произнес вместо «благодарность» – «благодатность» и добавил:

– Как однажды прочитала Лора.

И оба они от души посмеялись над не столь уж ошибочным произношением.

XI

Чудаки дяди Тома

Чтение вслух продолжалось и следующим летом, когда Лора снова проводила летние каникулы у кузин, и позднее, когда Кэндлфорд на несколько лет сделался ее вторым домом. Каждый день, когда двоюродных сестер удавалось уговорить пойти куда-нибудь или заняться чем-нибудь без Лоры, она стучалась в дядину мастерскую, слышала знакомый вопрос: «Кто там?», отвечала: «Фирма „Книжные черви“», получив разрешение, входила, садилась у распахнутого окна, обращенного на сад и реку, и читала, а дядя Том работал.

Часто чтение приходилось прерывать, потому что в мастерскую являлись заказчицы, иногда устраивавшиеся в особом мягком «кресле для клиенток», чтобы поболтать. В этом кресле сиживали и те, кто оказывался здесь не по делу, потому что у дяди было много друзей, которые любили заглядывать на огонек, проходя мимо, особенно в те дни, когда в газете печатали что-нибудь особенно интересное.

– Просто хотел узнать, что вы об этом думаете, – говорили они, и Лора замечала, что, какое бы мнение ни высказал дядя Том, оно всецело принималось гостем, так что перед его уходом нередко выдавалось за свое собственное.

По вечерам дядина мастерская превращалась в своего рода клуб для окрестных молодых рабочих, которые садились на перевернутые ящики, курили, беседовали, играли в шашки или домино. Дядя Том говорил, что ему нравится видеть вокруг себя юные лица, к тому же «клуб» удерживает молодежь от посещения паба. Появление рабочих служило для Лоры сигналом закрыть книжку и уйти; но, когда являлись дневные посетители, она спокойно сидела в своем углу, читая или пытаясь совладать с каверзной модной головоломкой «зубы негра». Лицо «негра» было заключено в округлый стеклянный футляр, а роль зубов исполняли маленькие металлические шарики, которые никак не получалось загнать в рот: вооружившись бесконечным терпением, еще можно было уговорить один, два или три задержаться между толстыми губами, но следующее же осторожное движение, предназначавшееся для того, чтобы поставить на место четвертый зуб, вновь выбивало изо рта все шарики. Лоре никогда не удавалось приручить больше трех шариков. Вероятно, она не проявляла должного упорства; куда интереснее было слушать взрослых.

У дяди Тома было много друзей. Среди них, разумеется, были его коллеги, городские ремесленники, заглядывавшие к нему, чтобы, как они выражались, скоротать время, обсудить новости или какие-нибудь деловые осложнения. А также бедняки, приходившие посоветоваться по какому-либо вопросу, попросить дядю подписать бумагу, принести ему что-нибудь из своего сада или просто отдохнуть и перекинуться парой слов. С Лорой мало кто разговаривал, только здоровались, но девочка долго помнила их лица и голоса, тогда как лица других людей, гораздо более близких ей, со временем потускнели в ее памяти. Но больше всего ей нравились те, кого Нелли называла «папиными чудаками». Например, мисс Конни, которая даже в августе носила толстую твидовую накидку и ботинки на толстой подошве.

– Отдайте Лоре свою накидку, сядьте и немного остыньте, – говорил ей дядя Том, когда на улице палило солнце и в мастерской было нечем дышать даже при широко распахнутых окнах.

– Нет. Нет, спасибо, Том. Не трогай, пожалуйста, накидку, Лора. Я ношу ее, чтобы держать позвоночник в тепле. Позвоночник следует неукоснительно беречь.

Мисс Констанс держала девятнадцать кошек в большом доме, где жила совсем одна, потому что не доверяла прислуге; ей казалось, что они будут вечно шпионить за ней. Иногда, пока она говорила, между полами накидки просовывалась кошачья лапка.

– Не волнуйтесь, мисс Констанс, – говорил дядя Том. – Вы непременно получите свои деньги в день квартальных платежей. Известное дело, некоторые адвокаты – мошенники, но мистер Стирфорт не из их числа. Никто не сможет помешать вам содержать кошек, ведь в своем доме вы полноправная хозяйка. И не обращайте внимания на слова миссис Хармер; хотя, уж простите меня, мисс Констанс, я полагаю, у вас их и так предостаточно. На вашем месте я бы не стал больше спасать котят; и, если вы не выносите служанок в доме, почему бы не нанять какую-нибудь приличную, респектабельную женщину, которая приходила бы раз или два в неделю немного прибраться? Такую же любительницу кошек, как вы. Нет, она их не отравит и не обворует вас. Благодарение Господу, воров в мире куда меньше, чем честных людей. И не волнуйтесь вы, мисс Констанс, иначе лишитесь всех ваших кошечек. Вы же знаете, кошку