– Повторяю: зачем понадобилась эта пакость – пиявки?

Мейер опустила глаза:

– Не знаю, я не вру. Однажды я спустилась в подвал, хотя Жюльен не хотел, чтобы я туда ходила без приглашения. Я слышала, как кошка мяукает, словно младенец. И там я увидела Жюльена, он… он собирал что-то с пиявок, которых снимал с кошки. Какую-то жидкость. Не кровь. Может, слизь, не знаю. Он наливал это в маленькие бутылочки.

Николя не бросил на Шарко и взгляда, полностью сосредоточившись на своей жертве. Та вздохнула:

– В каком виде была кошка, вы бы только видели… Жюльен любил причинять страдания. Когда… когда кошки доходили до ручки и от них оставались только кожа да кости, он вел меня туда, зажигал повсюду свечи: и на лестнице, и на полу… Мы… мы убивали их и… Мы призывали дьявола… Мы трахались, а внутренности валялись вокруг. Черт, не могу я все это вам рассказывать. Это очень личное и…

Она не закончила фразу, ушла в себя. Спина – как панцирь у черепахи, молчание. И снова слезы. Николя взял ее за подбородок и заставил поднять лицо.

– «Pray Mev», что ты об этом знаешь?

– У него такая татуировка на ступне. Но я не знаю, что она означает. Он не хотел мне говорить.

Сложно убедиться в ее искренности. Он показал ей другие фотографии, заговорил о пробирках, слезах, картине, тринадцати возможных жертвах, нескольких «дьяволах». Кому принадлежали те лица? Идет ли речь об исчезнувших людях? Она продолжала все отрицать, съеживаясь и уходя в себя. Ее заставили показать стопы обеих ног.

Николя рассчитанным движением отодвинул досье в сторону:

– У нас полно времени. Мы докопаемся до всего, что тебя касается, мы тебя узнаем лучше, чем ты сама себя знаешь. И в конце концов доберемся до правды. Так что тебе имеет смысл сотрудничать. Чем быстрее мы закончим, тем лучше и для тебя, и для нас.

Вопросы множились, все более настойчивые, и пришел момент, когда она забилась с воплями. Она так дрожала, что копы решили отпустить вожжи, пока у нее не случился нервный срыв и она не загремела в больницу. Николя остановил запись:

– Ладно-ладно. Выпей немного, продышись. Мы тебя оставим в покое, хорошо?

В коридоре он следил за ней через приоткрытую дверь.

– И что ты об этом думаешь?

– Все будет непросто, – ответил Шарко. – Мне не кажется, что она была в курсе дел Рамиреса. Посмотри на нее. Просто несчастная неприкаянная девчонка, легко поддающаяся влиянию, как большинство молодых людей, оказавшихся в таких сектах, где вызывают всякую хрень. Рамирес воспользовался этим, он подобрал ее, как бродячую кошку.

– А что насчет ее виновности?

– Это не она.

Шарко пошел за стаканом воды к кулеру, он весь взмок. Бросил взгляд в «опен спейс». Слава богу, Люси уехала домой. Он представил себе, как его подруга бродит одна по дому и мается. И задумался, как рассказать ей про звонок мобильника. Потом вернулся к Николя и решил его прощупать:

– А что за история с женщиной-убийцей, появившейся среди ночи, как ты думаешь?

– Тут все сходится, и мне кажется, это отчасти разъясняет то, что рассказал баллистик. В ту ночь Рамирес, в самый разгар полового акта, слышит какой-то шум в своей хибаре. Спускается с «хеклером» в руке, но его пристреливают из другого оружия. Это первый выстрел. Пуля PéBaCaSi, которая принадлежит той женщине, попадает ему в горло. Рамирес убит на месте. Гостья оттаскивает тело в глубину подвала и целится в Рамиреса второй раз, но теперь из его собственного «хеклера», чтобы скрыть следы первого выстрела. Это пуля TiZiCu. Дальше идет небольшая инсценировка с пиявками.

– Но зачем второй выстрел?

– Откуда я знаю. Как сказала Люси, чтобы заставить поверить в садистское убийство, которое произошло именно в подвале? Может, эта женщина – одна из подружек, из постоянных связей Рамиреса, и она хотела представить его смерть по-другому и напустить туману? Кто-то из настолько близких, что у нее был ключ от дома? Короче, так или иначе, получается, что, действуя подобным образом, то есть использовав оружие Рамиреса, эта женщина невольно вывела нас на жертву из водонапорной башни…

Шарко молча слушал. Ему тошно было видеть, как тот рассуждал, ничего не упуская…

– Во всяком случае, две вещи не вызывают сомнений, – продолжал Белланже. – Первое: в доме точно должна быть отметина, которая соответствует выстрелу из оружия женщины. Завтра попрошу, чтобы послали туда полицейских, и они прочешут все с лупами.

– Пустая трата времени и сил. Маньен, скорее всего, не позволит. Все люди нужны здесь и…

– Во-первых, не Маньен тут в дерьме копается, и плевать мне, что он себе думает. Я пошлю туда ребят, и точка. А во-вторых, та дама-убийца достаточно разбирается в деле, чтобы попытаться нас обмануть – и нас, и научников. Она ловкачка. Но те, кто считает себя хитрее нас, рано или поздно прокалываются, и тогда они наши. Не ты ли так всегда говорил?

– Да, да…

Николя ткнул подбородком в сторону кабинета:

– Нам придется еще кое-что из нее вытрясти. Где и как она познакомилась с Рамиресом? Где бывала, все эти сатанинские штучки, как Рамирес относился к крови – все. На данный момент она наш единственный входной билет в совершенно закрытый мир этого психа.

Николя бросил взгляд на часы:

– Наш типчик скоро вернется из Дижона. И потребует, чтобы ему подали результаты на блюдечке. Я буду держаться рядом.

– Отлично. А мне еще надо заехать в Центр защиты, пока он не закрылся. Я должен забрать собаку.

Николя вытаращил глаза:

– Собаку? Ту, что загадила тебе рубашку? Нашел время!

– А что, есть какое-то особое время, чтобы взять собаку?

– Нет, но…

– Я давно об этом подумываю. И дети будут рады. Обойдешься без меня этой ночью? Еще у малыша температура… А завтра я приеду с утра пораньше.

Николя прихватил губами сигарету.

– Надо будет переименовать Джека. Я подумал, может, PéBaCaSi. Звучит по-женски. Как думаешь?

Франк повернулся к нему спиной и поднял руку:

– Зови как хочешь. Главное, чтобы мы ее взяли.

– Франк?

– Что?

Николя сжимал ручку двери в кабинет Маньена.

– Мне не понравилось, как ты сейчас среагировал. Больше никогда не пытайся помешать мне делать то, что я считаю нужным. Я умею вести допросы, и еще не так давно я был твоим шефом.

– А еще раньше я был твоим шефом. И не забывай, что сейчас ты всего лишь номер два в группе.

Белланже пожал плечами:

– Начхать на эти номера.

– Возможно, но знай свое место, не возникай, и еще совет: иди разгреби тот бардак, который ты устроил в кабинете Маньена, иначе он действительно тебя выпрет.