– Но ведь все сгорит! Их дома…

– Надеюсь, что нет.

Куинн посмотрела на Брэнди. У девушки были глаза медового цвета.

– Мои родители сгорели при пожаре, – сказала она. – Наш дом сгорел.

– Знаю, – мягко отозвалась Брэнди. – Мне очень жаль.

– У вас есть мать?

– У каждого человека так или иначе есть мать.

– Но ваша мать жива?

Брэнди помедлила и нахмурилась. В ее глазах появилось отрешенное выражение.

– Физически она жива, но в других отношениях уже умерла. У нее болезнь Альцгеймера. Она больше ничего не помнит. Сейчас она живет в доме престарелых, в Ванкувере.

– Она не помнит вас?

– Нет. Она даже не помнит, как ее зовут. Это другой вид смерти.

Куинн довольно долго смотрела на Брэнди.

– Моя мама прислала мне ангела, – наконец сказала она.

– Правда? – Брэнди отпила глоток травяного чая.

Девочка кивнула.

– Чтобы он присматривал за мной. На тот случай, если что-то случится с Рэйчел. Я… я не хочу, чтобы с ней что-то случилось.

Слезы, эти глупые слезы вдруг снова подступили к глазам, и Куинн почувствовала, что у нее горят щеки.

Брэнди обвила ее рукой. От нее пахло ванилью и другими приятными вещами. Как от мамы. От этого у Куинн снова защипало глаза.

– С Рэйчел все будет в порядке.

Куинн оттолкнула ее руку и протопала на кухню. Ей больше ни к кому не хотелось привязываться, потому что они тоже могли умереть. Но она замерла, когда услышала звук работавшего двигателя. Она подбежала к окну и увидела яркие фары, вынырнувшие из-за деревьев. Рэйчел!

Куинн сорвалась с места и побежала к парадной двери. Она распахнула дверь, порыв ветра сразу ударил ей в лицо, отбросив волосы назад. Трикси последовала за ней, стуча когтями по деревянному полу.

– Куинн! – крикнула Брэнди ей вслед. – Подожди, не выходи на улицу без обуви!

Дверь автомобиля открылась, и Рэйчел вышла наружу. Куинн остановилась, глядя на нее. Лицо ее тети было очень бледным и запачканным сажей. Казалось, что ей нехорошо.

Брэнди властно положила руку на плечо девочки. Куинн оглянулась на нее. Ее няня смотрела на Рэйчел с таким видом, словно ей тоже что-то не нравилось.

Но Рэйчел бодро подошла к ним и опустилась на корточки перед Куинн.

– Привет, детка, я вернулась. Почему вы обе до сих пор не в постели?

Куинн обхватила ее руками за шею и привлекла к себе. Она дрожала, поэтому прижалась еще крепче.

– От тебя пахнет дымом, – прошептала она в шею Рэйчел.

– Все в полном порядке, Куинн. – Рэйчел отклонилась назад. – Можешь не беспокоиться.

Она улыбнулась и отвела волосы со лба Куинн, но ее лицо оставалось странно неподвижным. Ее губы улыбались, но глаза нет.

Рэйчел подняла голову.

– Брэнди, ты можешь задержаться еще ненадолго. Мне нужно отнести мое снаряжение из автомобиля в лодочный сарай и почистить его.

Брэнди посмотрела на автомобиль, и Куинн проследила за ее взглядом. Ей показалось, что она увидела какую-то тень, двигавшуюся внутри. Там был другой человек. Несколько секунд все молчали, и единственными звуками было отдаленное завывание сирен и свист ветра.

– Конечно, – сказала Брэнди. – Пошли в дом, Куинн.

– Нет. Я хочу остаться с Рэйчел.

– Куинни, тебе нужно вернуться в постель, хорошо? Я буду совсем рядом, в лодочном сарае. Брэнди побудет с тобой, пока ты не уснешь.

– Это кровь? – спросила Куинн, изучая свою ладонь, которой она прикоснулась к бедру Рэйчел.

Рэйчел сглотнула.

– Все в порядке. Я помогала нести человека, который немного поранился. Теперь иди в дом.

Куинн сжала кулачки и уставилась на Рэйчел. Она видела, что все не в порядке. Что-то было плохо, и они не хотели говорить ей об этом. Кровь на бедре Рэйчел, кто-то еще в ее автомобиле.

– Иди, пожалуйста.

Девочка опустила глаза и ушла в дом вместе с Брэнди. Но как только она оказалась внутри, то побежала к большим окнам, которые выходили в сад перед озером. Она увидела, как Рэйчел проехала дальше по садовой дорожке, а затем по траве к лодочному сараю. Она остановилась рядом с сараем, за живой изгородью.

– Куинн, пошли в постель. Пора спать.

Девочка прижала ладони к стеклу, не обращая внимания на слова Брэнди. Она видела лишь тень Рэйчел, помогавшую кому-то выйти из автомобиля. Мужчине. Он сгорбил плечи и опирался на нее. Трикси следовала за ними.

Ангел?

Сердце Куинн учащенно забилось.

Брэнди опустилась на корточки возле нее.

– Пора в постель… – Но потом она увидела, куда смотрит Куинн, и замолчала, наблюдая вместе с ней.

Куинн внезапно схватила Брэнди за руку: ей больше не хотелось смотреть на него.

– Я хочу в постель. Немедленно.

Брэнди наклонилась вперед и прищурилась, глядя в темноту, стараясь рассмотреть, кто был вместе с Рэйчел.

– Это никто, – сказала Куинн и потянула ее за руку. – Ничего интересного.

Брэнди посмотрела на нее и нахмурилась. Ее взгляд снова стал отрешенным.

– Ты можешь почитать мне в постели? Пожалуйста!

Брэнди заколебалась.

– Ну да, конечно. – Она еще раз выглянула в окно и повела Куинн наверх.

* * *

Джеб тяжело опирался на Рэйчел, пока она помогала ему дойти до лодочного сарая. Внутри было темно и холодно. Ветер захлопнул дверь за ними. Он застонал, когда она проводила его к кровати и помогла лечь.

Рэйчел положила аптечку на стол и подтащила стол к кровати. Ее движения были скованными, когда она зажигала старую керосиновую лампу. Пляшущий язычок пламени отбросил золотистый свет на стены сарая, ветхие снегоступы, удочки и резную деревянную рыбу. Старинная черная дровяная плита стояла в углу на керамических плитках; дрова были сложены рядом в аккуратную поленницу.

Джеб внезапно вернулся в свои восемнадцать лет, когда они с Рэйчел отдыхали здесь, лежа на тряпичном коврике перед горящей плитой. Трикси свернулась клубком в корзинке у огня, а снаружи, в тишине, валил густой снег. Отсюда они бегали за напитками из холодильника в жаркие летние месяцы, ныряли с причала в ледниковую воду, лежали на солнце, плавали на каноэ через озеро для исследования призрачного поселения сквоттеров в лесу на противоположном берегу.

Трикси легла на плетеный тряпичный коврик перед холодной плитой; старые привычки уходят нелегко. Некоторые из них встроены в нейронные связи мозга. Они являются частью живого существа, как дерево обрастает кусок металла, который становится частью ствола, и его нельзя извлечь, не погубив дерево.