На что я рассчитывал? Что она бросит того, с кем живет словно у Христа за пазухой? С ним она может позволить себе все, а вот со мной бы пришлось от многого отказаться.

Ремонт предложил сделать, чертовски равнозначная альтернатива!

Смешного мало, но я улыбаюсь. Но не потому что весело, а потому что мужики не плачут.

В двадцать, когда тебя бросает девчонка — это трагедия. Сначала кажется, что глубокая, но потом время довольно быстро показывает, что незаменимых людей нет. И девчонок много. И вообще еще вся жизнь впереди. На смену одним отношениям приходят другие — даже более яркие. Но когда решаешь поверить человеку почти в сорок, даешь билет в свою душу и разрешаешь пустить там корни — это не трагедия, нет. Это сокрушающее опустошение. Уже не хочется бросаться во все тяжкие чтобы «клин клином», вообще ничего не хочется. И ругаешь себя последними словами, что не прочувствовал, не перестраховался, что не рассмотрел фальши с самого начала…

А была ли она, эта фальш? Может, я действительно круглый идиот, но мне казалось, что она была искренней. Даже эти все ее эпатажные выходки из разряда приехать ко мне в офис, чтобы заняться сексом, прийти познакомиться с моей невестой — это не пыль в глаза, она ведь действительно такая! Безумная. И я снова, как и когда-то раньше, повелся и поверил, что все возможно. И снова меня ждал облом.

Сразу после того, как бросил сгоряча трубку, я порывался набрать ей снова и заставить приехать на встречу. Вытребовать, вытрясти, вытащить из дома угрозами! И даже собирался поехать к ней сам и плевать мне было на то, что она живет у своего мужика. Я хотел, чтобы она повторила это все глядя мне в глаза. Как и тогда, когда говорила, что любит. Руки чесались, а потом… опустились. Требовать ответов, унижаться… для чего? Чтобы потешить ее эго? Наверняка она этого и ждала.

В одну из наших первых встреч она сказала мне, что долгое время ненавидела меня за то, что я ее бросил. Что хотела отомстить. Кто знает, может, это все и было продуманным планом ее мести? Влюбить меня в себя снова, заставить порвать с Иванной, заставить поверить, что все у нас возможно. Сломать мою жизнь, как когда-то я сломал ее… Принято считать, что месть подают холодной, так вот у нее была масса времени, чтобы ее как следует остудить. Если так, то это жестоко. И именно это не давало мне покоя.

Неужели она могла поступить вот так хладнокровно? Да, она решительная, может, даже чрезмерно циничная и способна на многое, но это слишком. Прошло немало лет, неужели она меня настолько возненавидела, что пошла на риск, ради того, чтобы отомстить за обиду молодости? Дабозов не тот человек, рядом с которым можно затевать такие игры. Я не знаю его, но такой как он наверняка не посмотрит сквозь пальцы на измену. Подставляться так глупо… ради чего?

Возникла тревожная и, как бы нелепо это не прозвучало — спасительная мысль, что, может быть, без него все-таки не обошлось? Может, он что-то узнал, заставил ее порвать со мной и сказать все это! Но тут и была самая большая загвоздка — почему она мне об этом не рассказала? Не попросила помощи. Ведь она могла найти способ связаться со мной! Пусть не сразу, но позже. Позвонить когда он вышел, тайком написать сообщение, да что угодно!

Стало еще тревожнее когда меня озарило, что, может быть, она не имеет этой возможности — связаться. Может, он забрал у нее телефон, запер в доме. А вдруг он как-то ее обижает, а я сижу здесь и бездарно трачу время?!

Плюнув на гордость, я все-таки набрал ей с незнакомого рабочего номера и клянусь, что если бы она не ответила, я бы бросил все и поехал ее искать. Но бросать ничего не пришлось — она ответила. Ответила бодро, на заднем фоне громко играла музыка. Запуганные несчастные женщины так не отвечают. И не проводят время на вечеринках. И связь у нее есть, ей просто незачем со мной больше связываться. Гештальт закрыт.

Тогда я окончательно понял, что она не врала и все, что между нами было, было лишь разыгранным словно по нотам спектаклем.

Планы, мечты — все одномоментно рухнуло и пока я совершенно не знаю, как быть дальше. А хотя почему не знаю? Сейчас я допью эту бутылку коньяка и потом открою новую.

Раздался звонок в дверь и первая мысль — это она. Как-то узнала мой адрес, решила приехать и сказать, что все это было лишь тупым розыгрышем. Чистый идиотизм, но затуманенный разум отчаянно хочет выдать желаемое за действительное.

Немного пошатываясь, поднимаюсь с дивана, иду в прихожую и пока ищу в кармане пальто ключ от двери, она распахивается словно сама по себе…

— Саш? Ты так долго не открывал, что я решила, что никого нет дома.

Это не Вика, это Иванна.

Собственно, у кого еще могут быть ключи.

— Извини, что открыла сама, но я действительно думала, что тебя нет. Если я помешала, то могу прийти позже…

— Не помешала, проходи, — перед глазами все плывет. Хорошо. Может, быстрее вырубит и хоть на какое-то время я забуду о том, какое же все-таки дерьмо — жизнь. — Ты за рулем?

— Нет, на такси.

— Стакан себе возьми, — и, развернувшись, возвращаюсь обратно в комнату.

Спустя несколько секунд из кухни слышится скрип дверки шкафа, позвякивание стекла. Потом хлопок двери холодильника.

Иванна заходит в комнату удерживая в одной руке пустой фужер, а в другой тарелку с колбасной нарезкой. Посмотрев на мою скудную «поляну», с грустной улыбкой качает головой:

— Так и знала, что ты без закуски.

— Я не голоден.

— Пить не закусывая — вредно.

— Пить вообще вредно, а жить тем более.

— Боже, Саш, да что с тобой? Что произошло? — мягко произносит она, садясь на краешек дивана рядом со мной. Потом осторожно кладет ладонь на мое плечо. — Я тебя таким впервые вижу.

— Я себя таким тоже впервые, — наполняю наши стаканы и, не чокаясь, залпом выпиваю свою внушительную порцию.

Иванна, не сводя с меня внимательных глаз, делает крошечный глоток, а потом поставив стакан обратно на стол, опускает вторую освободившуюся руку на мое бедро.

— Она бросила тебя, да?

Эта женщина всегда видела меня насквозь.

— Характерами не сошлись, — кидаю в рот кусок колбасы.

Я не хочу исповедоваться ни перед ней, ни перед кем-либо еще. Сейчас уж точно не хочу.

— Прости, но это было ожидаемо. Я знала, что так произойдет с самого начала. Она хотела нас разлучить — она этого добилась. Молодая еще, пополняет полку своих трофеев, а ты так вообще был ее любимым гештальтом.

— Пожалуйста, давай без этого всего, хорошо? Я не хочу это обсуждать, — вышло немного грубо, но я действительно не настроен говорить об этом.

— Конечно, нет так нет. Давай еще выпьем? — улыбается она и, взяв в руки свой стакан, чокается краешком о мой. — За новую жизнь. Яркую, без груза прошлого, без лишних воспоминаний. Вопринимай это все как этап, который был неминуем.