Холл, в котором я очутилась, поразил размерами. Здесь наверняка может поместиться взрослый дракон! Высокий свод, полукруглые балконы второго и третьего этажа, поддерживаемые колоннами. И пять коридоров, расходящихся из холла, будто лучи солнца.

Я растерялась. В какую сторону идти?

Вдруг из правого прохода донесся звук торопливых шагов. Я повернулась и увидела молодого дракона в светло-серых одеждах.

– Что вы здесь делаете? Как посмели войти в чертог?!

– Прошу прощения, что вторглась без приглашения, но мне нужно поговорить с кахрраром. Это важно.

Юноша остановился, вопросительно уставился на меня, будто ожидая пояснений. А не дождавшись, качнул головой.

– Сейчас кахррар никого не принимает. Он на суде.

– На… на каком суде?

На миг показалось, что пол подо мной исчез. Желудок стянулся в узел.

Берготт ведь говорил, что у меня есть четыре дня. Четыре, не три! Наверняка это другой суд. Да, должно быть так…

– Суд над Берготтом, – пояснил дракон, разбивая мои надежды. И, словно этого мало, добавил: – Идет уже часа два.

Я не стала спрашивать, почему парящие собрались раньше. Вряд ли этот юнец знает. Да и причина уже не имеет значения – сейчас важнее поймать ускользающий туман. Нельзя позволить Берготту осуществить задуманное.

– Я должна попасть на суд.

Дракон прищурился.

– Если двери главного зала закрыты, никто не смеет их открывать. Только когда кахррар отворит их, слушание будет окончено, а приговор вынесен. Известный же порядок, – добавил снисходительно.

В глубине карих глаз горело любопытство, уверенность в собственном превосходстве, азарт. Не было лишь главной эмоции, которая вспыхивает во взгляде каждого дракона, впервые столкнувшегося с человеком. Ненависти.

Проклятье!

Уверена, этот дракон никогда не бился с охотниками. Он нас не боится. И моих просьб слушать не станет – лишь поглумится и, довольный собой, выставит вон. Значит, придется действовать наверняка.

На оценку ситуации ушла секунда, еще одна – на принятие решения, на третью – я кинулась на дракона. Выхватила из его ножен кинжал-клык и прижала к тощему горлу.

Дракон застыл, будто статуя. Узкие зрачки расширились, ноздри раздулись.

– Я должна попасть на суд, – повторила, чеканя каждое слово.

– Ты… ты…

– Охотница. Неужели тебе не рассказывали, насколько мы безжалостны? Поверь, я не дрогну, – блеф слетал с губ уверенно. Я сама почти верила тому, что говорю. – Не рискуй понапрасну. Отведи меня к кахррару и останешься цел.

Дракон испуганно сглотнул. Кадык дернулся, задел острое лезвие и окрасил его алым. Всего лишь царапина, но дракон побелел.

Я криво усмехнулась. Вот ведь храбрец! В Ордене никто, даже самый юный послушник, не дрогнул бы от холода стали у горла. Уж точно не перед врагом. Неудивительно, почему этого дракона нет среди парящих. Но так даже лучше.

– Веди!

– Н-нам т-туда…

Я подтолкнула его в бок и зашагала рядом, удерживая кинжал у горла. Не самая удобная поза, если признаться. Дракон мог бы легко уйти от захвата, выбить оружие из моих рук, перехватить его, атаковать, но вместо этого он едва не трясся от ужаса. Рроак наверняка взбесится, когда узнает об этом. И пусть! Сейчас я делаю то, что должна.

Как давно вызвали Берготта? Успел ли он очернить меня? Боги, молю, хотя бы раз помогите! Не дайте парящим увидеть во мне шпионку, роющуюся в бумагах кахррара. Не позвольте мне упасть в глазах Сайллора. Я не хочу, чтобы он решил, будто ошибся в выборе. Не хочу, чтобы сожалел и терпел насмешки. Но главное – я до дрожи в желудке не хочу, чтобы Рроак прочувствовал грязные фантазии Берготта. Если у меня остался хоть малейший шанс выступить первой, я обязана им воспользоваться.

Мы пропетляли коридорами. Двигались совсем не в ту сторону, где проходила церемония наречения. Поднялись на три этажа, миновали несколько узких переходов и два открытых зала. Остановились у стрельчатых дверей, укрепленных витой ковкой. Мой провожатый нервно оглянулся, жалобно посмотрел на меня, без слов моля не заставлять его стучать.

Я поморщилась. Какой же он трусливый! Выглядит взрослым, а дух слабее, чем у Сайллора!

– Дверь заперта на замок и ключ есть только у кахррара? Или никто не смеет открывать ее, пока идет суд?

– В-второе.

Я отняла кинжал от тощей шеи. Подумала мгновение и протянула его рукояткой вперед.

– Я не скажу кахррару, что это ты меня привел. Никто ничего не узнает, если сам не проболтаешься.

Дракон бросил недоверчивый взгляд на меня, на кинжал, снова на меня.

– Никто? – переспросил с надеждой.

Вот ведь заячий хвост!

– Никто. Слово охотницы.

Движение быстрое, как бросок кобры, – и кинжал вернулся в ножны, а сам дракон поспешил прочь. Я фыркнула. С его скоростью реакций бояться человека глупо. Нужно поговорить с Рроаком – такого дракона опасно посылать к перевалу. Даже превосходя в силе и ловкости любого охотника, он проиграет.

Но это все потом. Если мое «потом» будет.

Я глубоко вдохнула – и решительно толкнула двери.

– Поэтому, мой кахррар…

Говорящий прервался и посмотрел на меня. Все присутствующие тоже.

Зал суда оказался меньше того, где проходила церемония наречения. Да и парящие теперь не стояли, преклонив колени, а вместе с кахрраром сидели за С-образным столом – огромным, вырезанным будто из скалы. Берготту, как отвечающему, сесть не позволили. Он замер коленопреклоненным перед драконьим судом.

На Берготта я глянула лишь мельком. Да и на остальных парящих, если признаться, тоже. Все внимание, словно цепями, приковало к Рроаку. К огню, полыхающему в глубине зеленых глаз; к плотно сведенным челюстям. К пальцам, сжатым до белых костяшек. Я потянулась навстречу, как тянулась к Сайллору на церемонии наречения; открылась душой. Но, в отличие от Сайллора, Рроак не принял меня.

– Как ты посмела прервать суд парящих? – пророкотал он.

– Мой кахррар, – Берготт поднялся и с поклоном шагнул вперед, – прошу, не гневайтесь. Охотница не знает наших порядков.

– Защищаешь ее? После того, как сам же очернил?

– Вы же все видели, кахррар. – Он опустил голову ниже. – Я не могу не заступиться за женщину, которая стала моей.

Еще до того, как я осознала сказанное Берготтом, Рроак взревел:

– Что ты сказал?!

– Вы ведь все видели… Пламенноволосая заинтересовала меня с первой встречи. Я должен был устоять, мой кахррар. Должен! Но не смог…

– Это ложь! – гневно воскликнула я. – Грязная ложь, которой этот подхвостыш пытается…