Названные люди подвергались древнему испытанию водой. Во время этого испытания подозреваемого со связанными руками бросали в пруд, который по благословению церкви использовался для этой цели. Если он был виновен, то вода принимала его и он тонул, если же нет, то вода отвергала его и он плавал на поверхности. Признанных виновными казнили через повешение. Однако если признанный невиновным человек имел плохую репутацию, то он должен был покинуть Англию и уехать в другую страну (многие беглецы находили приют в Шотландии), а его имущество конфисковывалось и передавалось королю.

Сразу же после окончания совета Ричард Люси, один из двух главных юстициариев, и Джефри Мандевиль, граф Эссекс, отправились внедрять этот закон по всей стране. Они выполняли свои обязанности с большим рвением. К Михайлову дню главный юстициарий в одиночку или вместе с графом Джефри ввел закон в действие в двадцати семи графствах, и во время своего полугодового отчета в казначействе шерифы рассказали о результатах своей поездки. Например, шериф Линкольншира «отчитался о конфискованном имуществе беглецов и тех, кто не выдержал испытания водой. Он передал казначейству 23 фунта 15 шиллингов и 4 пенса, которые были отмечены зарубками на двух счетных палках». За этим следовал список, содержавший сорок одно имя, и указаны выплаченные этими людьми суммы. Они варьировались от 12 пенсов, которые заплатил Херевард, до 71 шиллинга 10 пенсов от Гилберта из Харбро[138].

В двадцати семи графствах были обнаружены 570 беглецов, которые предпочти покинуть страну, чем подвергнуться испытанию водой или не пройти его. Больше всего беглецов, 129 человек, нашли в Йоркшире, самом густонаселенном графстве, за ним шли Норфолк и Саффолк – 103 человека в каждом. Список замыкал Уилтшир, где отыскали всего трех беглецов. Общая сумма собранных денег составляла чуть меньше 400 фунтов.

Другим крупным указом этого совета стала ассиза «Новел диссейсин» («Новый владелец»), то есть указ о людях, которые приобрели имущество незаконно. Текст этого постановления не сохранился, но считается, что его приняли на этом совете, поскольку действия, которые он разрешал, были впервые отмечены в документах казначейства именно за этот год, например: «Томас Люфэм обязан [заплатить] 20 шиллингов согласно королевской ассизе о незаконном владении имуществом»[139].

Согласно этой ассизе, если человек заявляет суду, что у него незаконно отобрали землю, он может получить у короля приказ о том, чтобы королевский юстициарий принял клятву у двенадцати законопослушных людей, проживающих в этой местности, а потом спросил их: «Правда ли, что А. незаконно и несправедливо отобрал у Б. его земли?» Если ответ будет утвердительным, то земли Б. будут немедленно ему возвращены, а А., по всей вероятности, будет подвергнут штрафу, как и случилось с Томасом Люфэном. Если же ответ будет отрицательным, то Б., вероятно, самого подвергнут штрафу за ложное обвинение.

Значение этого указа трудно переоценить, поскольку он позволял быстро и по заслугам наказать преступника. Это была первая из ассиз, посвященная защите собственности. Именно эти указы являются одним из самых весомых вкладов Генриха II в английское законодательство. Более того, тем самым был сделан один из решающих шагов, направленных на ограничение прав частных баронских судов и передачу дел из них в королевский суд.

Дела, связанные с землевладением, обычно слушались в суде того лорда, который сдавал в аренду эту землю. А поскольку ее чаще всего забирал сам господин, то арендатор, естественно, не мог добиться справедливости. Передав имущественные дела в свой суд и поставив приговор в зависимости от клятвы двенадцати добропорядочных людей, английский король добился, чтобы бароны не отбирали земли у своих арендаторов.

И наконец, на этом же судьбоносном совете Генрих II потребовал, чтобы специальная комиссия точно определила, скольким рыцарям его главные землевладельцы раздали земли. До этого источником информации об этом служила «Книга Судного дня», составленная в 1086 году. От количества арендаторов зависел размер начисляемых сборов и налогов на освобождение от военной службы. «Книга Судного дня» содержала список феодов, принадлежавших Вильгельму Завоевателю и его арендаторам. Вильгельм раздавал своим баронам поместья при условии, что они будут выставлять для его армии определенное количество рыцарей, причем их число не зависело от размеров поместья. Однако бывали случаи, когда барон выставлял больше рыцарей, чем от него требовалось, а казначейство не учитывало «лишних» рыцарей в своих от четах.

Письмо архиепископа Йоркского английскому королю объясняет, чего хотел последний и почему:

У короля были весомые причины запрашивать имена всех рыцарей. До этого его требования по сбору податей и налогов на освобождение от военной службы основывались на количестве рыцарей, которые имели феоды во владениях барона, хотя это число часто превышало то, которым владел барон при старом разделе феодов. Если барону, например, обязаны были служить сорок рыцарей, а на земле у него сидело пятидесяти, то ему начисляли больше податей и сборов.

Письма от землевладельцев должны были прийти не позднее 13 марта. Те рыцари, которые еще не принесли королю клятву верности, обязывались принести ее в присутствии королевских юстициариев на заседании королевского суда. В документах казначейства по Линкольнширу находим запись о штрафе, наложенном на того, кто не успел сделать это: «Алан Мамби должен 40 шиллингов за то, что он не присутствовал на принесении рыцарями феода клятвы королю»[140].

Рыцари обязаны были приносить клятву верности своим лордам, когда те передавали им во владение феод. Генрих II же потребовал, чтобы они поклялись в верности и ему, как своему верховному владыке. Это требование, превосходившее все другие клятвы рыцарей, свидетельствует о том, что король, вероятно, почувствовал недовольство своим жестким правлением, которое могло привести к бунтам и изменам. До сих пор в Англии было спокойно, но Генрих II не зря беспокоился – через несколько лет разразится открытое восстание.