class="stanza">

— «Много разной мишуры

Достаем мы с полки.

Новогодние шары

Все ж украсят елку.

Синий шар цвета небес

С радостью повесим.

Только добрых ждем чудес,

Славных танцев, песен.

Следом — шарик золотой,

Солнечного цвета.

И суровою зимой

Будем мы согреты.

Ну а дальше — красный шар

Весело сверкает.

Тех, кто юн, и тех, кто стар, —

Всех он забавляет.

И совсем уже потом

Зеленый шар повесим.

Сказкою наполним дом,

Новый год мы встретим!»

— Какая молодец! — хлопаю в ладоши, а самой хочется рыдать. Прорывает. Кусаю губы и не могу сдержаться. Этот детский праздничный стих действует на меня, как последняя капля. Не будет у нас новогодней сказки. Сломалось все.

— Это баба Надя научила.

— Хорошо, — всхлипываю, лицо горит, слезы жгут глаза. Встаю из-за стола и убегаю в ванную. Запираюсь, включаю воду на полную мощность и рыдаю. Облокачиваюсь на кафельную стену и сползаю вниз, зажимая рот рукой.

***

— Мам, а когда утренник? — сонно спрашивает Эля. Чтобы избежать расспросов свекрови, я прячусь в комнате дочери. Мы лежим с ней в кровати и болтаем. Мне так легче. Как ни странно, чувство защиты и спокойствия сейчас мне дает ребенок.

— Скоро.

— А подарки будут?

— Конечно.

— А платье, как у принцессы, купим?

— Купим.

— Когда? Завтра?

— Нет, как только получу зарплату.

— Хорошо, — зевает дочь.

— А туфельки новые, с бабочками?

— И туфельки.

Все это обойдется мне недёшево. А если еще учесть взнос за кредит, который весит на мне, так вообще без денег останусь.

Юра обещал все выплатить сам. И я очень надеюсь, что его загулы хотя бы лишат меня лишних трат. И лишат его присутствия в моей жизни.

Дочь засыпает, сжимая мою ладонь, а я зарываюсь в ее пушистые волосы и глубоко дышу. Как жить-то теперь? Квартира принадлежит мужу. Судиться я не стану. Он не съедет. У меня есть дом от родителей. Но он за городом, и это очень далеко от нормальной жизни, от работы, от хороших детских садов и школ. За годы дом пришел в запустение, на ремонт нет денег, и его продажа ничего мне не компенсирует.

На тумбе вибрирует мой телефон. Беру его, читаю сообщение.

«Мышка, закинь мне денег на телефон. Не могу сейчас сам, у меня только наличка».

Спокойно, без истерик кидаю ему триста рублей.

«Спасибо, мышка. Очень скучаю. Приеду, съем тебя».

Лучше не приезжай. Иначе я съем тебя. И себя заодно. Не хочу его видеть. Не хочу смотреть в его лживые глаза.

«Что ты сейчас делаешь?»

Спрашиваю, чтобы еще раз убедиться в его лицемерности.

«Да в гостинице мы. Серега храпит, спать не дает».

Как искусно у него получается лгать. С подробностями. Тошно.

«Пришли фото».

«Какое фото?»

«Тебя, гостиницы, храпящего Сереги».

«Зачем?»

«Просто так. Хочу посмотреть».

Пауза. Очень долгая. Я уже не надеюсь получить ответа. Потому что у Юры его нет.

«Мышка, у меня что-то с камерой на телефоне. Приеду, выкину этот телефон к чертовой матери».

Смеюсь про себя, закрывая рукой лицо. Сколько раз он так мне врал и изворачивался. А я даже не подозревала. Ничего ему не отвечаю. Через какое-то время телефон вибрирует снова. Хочу выключить его. Не могу больше глотать эту ложь. Но это не Юра.

Максим.

Меня уже не пугают его звонки и сообщения. Смело читаю.

«Поймал себя на мысли, что мои мысли только о тебе. Что ты со мной сделала?»

Максим…

Боже.

Как давно мне не говорили таких слов. Как давно на меня так не смотрели, когда чувствуешь себя красивой и желанной, нужной. Как давно… Задумываюсь. Да никогда. С Юрой было все иначе.

«Приезжай, забери меня», — пишу ему в ответ. Может, я сошла с ума и потом очень сильно пожалею. Скорее всего, так оно и будет. Но сейчас мне все равно. Я впервые в жизни хочу совершить что-то безрассудное. На голых эмоциях.

Глава 24

Максим

Меня несет. Нет, меня распирает от эйфории и предвкушения. Взрывает изнутри, что-то очень горячее разливается, обжигая внутренности.

Пока еду в такси к ее дому, пытаюсь дышать ровно, но ничего не выходит.

Таксист тормозит на светофоре, а меня душит от нетерпения.

— Можно побыстрее! — тороплю нерасторопного водилу. Он на работе, а у меня сейчас решается что-то очень важное.

— Я еду на предельно допустимой скорости, — сухо отзывается мужик. Поворачиваюсь к нему, рассматриваю.

— Меня там женщина ждет. Любимая женщина!

Я пьян.

Да.

Даже не рассчитывал на такой подарок от Кристины, поэтому напился. Вынимаю несколько купюр, кидаю таксисту на панель.

— Если ты поторопишься, буду очень благодарен.

— Если любимая, то дождётся, — усмехается мужик.

— Да не факт… Курить можно?

— Можно, — кивает таксист, но скорость все же прибавляет.

Наконец въезжаем во двор. Кристина стоит возле подъезда. Руки прячет в рукавах пальто, капюшон натянут. Замерзла. Я сейчас согрею. Не спалить бы нас к чертовой матери.

Где взять тормоза?

— Не уезжай, — прошу таксиста, вылетаю из машины. Встаю к ней вплотную, в глаза заглядываю и тону в них. Без косметики она кажется моложе. Девочкой. Красивая. Сладкая. Голова кружится. Хочется кричать о том, как я ее люблю. Глубже дышу, прикасаясь лбом к ее лбу, сдерживая пьяные порывы.

— Подари мне эту ночь, — хриплым шепотом прошу я. Знаю, что ночи мне будет ничтожно мало, но кто сказал, что я ее отпущу после.

— Ты пьян? — тихо спрашивает она.

— Да. Я сейчас очень много хочу и не понимаю, как включить тормоза, — обхватываю ее талию, стискиваю. Королева приоткрывает губы, и я ловлю их, целуя. Немного всасываю, облизываю.

— Отпусти, — вдруг выдаёт она.

Ну нет, нет, нет!

Какого хрена-то?!

Зачем звала тогда?

Поиздеваться?!

Мне хочется больно искусать ее губы за это.

— Что?

— Тормоза отпусти, — усмехается она.

— А? — не верю своим ушам. Ухмыляюсь. — Пиз*ец тебе, королева. Что я с тобой сделаю… — в эйфории выдаю я. С усилием отпускаю ее, открываю дверь такси, помогаю Кристине сесть. Я сейчас не способен анализировать то, зачем она это делает. Я просто жадно глотаю все, что мне дают.

Садимся в машину.

Диктую таксисту свой адрес.

Отсчёт пошел.

До нашего срыва осталось несколько минут.

Откидываюсь на спинку сиденья, прикрываю глаза. Потому что если прикоснусь к ней сейчас, то не остановлюсь. Но я не хочу, чтобы это случилось в такси.

Она молчит, слышу только прерывистое дыхание.