Оказалось, я поставил свой БМВ бок о бок с ее «восьмеркой», а джип с моими охранниками, которому не нашлось свободного места, вообще припарковался так, что перегородил ей выезд. Когда мы с сыном подошли, она просила моих «бодигардов» отъехать, а они, опустив тонированные стекла, лениво отшучивались. При моем появлении все замолчали. Я знаком приказал охранникам освободить дорогу, сына отправил садиться в машину, а сам подошел к девушке.

– Спасибо, – сказала она.

– Пожалуйста. Я могу помочь еще чем-нибудь? Кстати, вам очень идет ваше имя, Карина.

– Да? Если бы меня звали Марусей, вы сказали бы то же самое?

Я оценивающе посмотрел на «восьмерку». Чистенькая, но откровенно заезженная. Тысячи полторы стоит, не больше. Красивая девушка должна пользоваться нормальной машиной…

Она выключила сигнализацию и стала открывать дверь. Ключ повернулся свободно, но дальше что-то заклинило. Сумка со спортивными принадлежностями, висевшая на плече Карины, ей мешала.

– Давайте я помогу… – Я дернул за ручку, и дверь распахнулась.

– Еще раз спасибо!

Я коснулся ее пальцев своими, и по моему телу будто пробежала искра.

Через три недели мы стали любовниками. Можно было и раньше, но я изменил своей излюбленной тактике и не торопил события. Почему? Бог его знает! Просто чувствовал, что так будет лучше. И не разочаровался в предчувствиях.

Еще до того, как мы в первый раз переспали, Карина бросила теннис.

– Артема стесняешься? Хочешь, я тебя пристрою на другой корт?

– Я бы предпочла абонемент в хороший фитнес-клуб.

Этот абонемент был единственной вещью, которую она позволила себе у меня попросить. Все остальные подарки я делал исключительно по собственной инициативе. Поменял убитую «восьмерку» на приличный «гольф» третьего поколения. Перевез из Рыбацкого, где она жила в однокомнатной квартире с родителями, в хорошую «двушку» на Басковом переулке. Естественно, подбрасывал деньги на жизнь и дарил небольшие подарки.

По мере развития отношений, она напоминала мне Оксану все больше и больше. Помимо внешности – они были похожи, как сестры, – своим отношением к жизни. Ни малейшей романтики, сплошной прагматизм и цинизм.

Меня это устраивало. Мы не клялись друг другу в вечной любви. Я ее почти сразу предупредил, что Ингу бросать не собираюсь. А если уж брошу, то не из-за того, чтобы переметнуться к Карине.

А Карина, ничуть не стесняясь, выложила мне свою жизненную программу. Первым мужчинойдолжен быть тот, кого действительно любишь. Не важно, произойдет это в седьмом классе или уже в институте. Важно, чтобы чувства пылали. Чтобы потом до конца жизни его вспоминать.

Такая любовь почти у всех заканчивается расставанием. И после этого девушка должна как следует нагуляться, наразвлекаться и приобрести некоторый опыт. В этот период чувства фальшивы и кратковременны, зато эмоции отличаются яркостью и глубиной.

А потом наступает новый этап. Обычно это бывает вскоре после окончания института или на старших курсах. Девушке следует пожить какое-то время на содержании опытного и состоявшегося мужчины. Состоявшегося как личность, но при этом еще, желательно состоятельного. Подарить ему встречу с молодостью, продлить его, так сказать, бабье лето. Опыта разного поднабраться для будущей супружеской жизни. Заложить себе какую-то материальную базу.

Ну а потом уже встретить того, с кем предстоит строить семейный очаг и встречать старость.

Образование у нее было высшее педагогическое, но в школе она никогда не работала. Занималась модельным бизнесом, из которого ушла по собственной воле, потом работала в каких-то конторах. Я не слишком лез в ее прошлое. Кто из нас без греха, кто не делал ошибки? Главное, чтоб из прошлого в настоящее не протянулось никаких грязных щупалец. Поручил Цыгану проверить, не слишком углубляясь в детали, и он доложил, что все чисто. Чтобы сделать такой вывод, Цыганков прослушивал телефонные разговоры Карины, вел слежку и даже устроил одну несложную провокацию. Карину «случайно» познакомили с одним солидным мужчиной, и тот попытался ее обольстить. В ход пошло все, от стихов до чековой книжки. Карина сразу известила меня о нахале…

Таких «долгоиграющих» любовниц у меня отродясь не бывало. Иногда это даже пугало, и я прекращал с ней общаться. Проходила неделя, максимум – три, и встречи возобновлялись.

Только однажды Карина спросила, не хочу ли я развестись.

Я ответил категорическим отказом и пригрозил навсегда оборвать нашу связь, если она еще раз затронет деликатную тему.

– Извини, дорогой. Больше не буду…

Карина ждала меня на пороге. Дверь была легкомысленно распахнута.

– Я в окошко смотрела, видела, как ты подъехал!

Она бросилась мне на шею. Я целовал ее, гладил тело под шелковым кимоно и вспоминал слова водителя про вернувшегося домой мужа…

Позднее, когда мы расслабленно лежали в спальне с зеркальным потолком, я спросил:

– Это к тебе приезжали?

– Кто?

– На «шестерке».

– Из мужчин ко мне только ты приезжаешь…

– Я не говорил, что в машине были мужчины.

– Я сама знаю. Вишневая такая «шаха», вся побитая – ты про эту?

– Может, еще назовешь номер?

– Четыреста пятьдесят шесть, – не задумываясь, оттарабанила Карина. – Это на последнем этаже живет девочка, и к ней парни катаются. Когда родителей дома нет.

– Какая ты у меня наблюдательная!

– Ты же сам меня научил…

Карина встала с кровати и, не одеваясь, ушла на кухню. Вернулась с двумя коктейлями в широких низких стаканах. Намешала она туда черт знает чего. Наверное, в том числе и клофелин – я чуть не вырубился, сделав глоток. Но пойло получилось отменным. Вот только для моего пустого, истерзанного коньяком, виски и пивом желудка эта порция оказалась избыточной. Я совсем окосел. Еще странно, что продержался так долго. Наверное, прибавил сил пережитый в морге стресс.

Я лежал рядом с Кариной, но вместо того, чтобы думать о ней, вспоминал, как Серый привычным движением расстегнул «молнию» на мешке с трупом Ольги. Одним движением руки он открыл не только мешок. Он открыл дверь в другой мир, параллельный. И выпустил оттуда параллельного меня. Который все больше и больше теснил меня настоящего, навязывая свои суждения и поступки. Ни расстрел Кушнера, ни похищение сына не произвели на меня, оказывается, такого переломного впечатления, как содержимое зеленоватого непромокаемого мешка, похожего на кокон.

– Тебе нравится Степа? Ах да, ты ведь не знаешь его!

– Не видела. Но ты мне рассказывал.

– Что я рассказывал?

– Что вы раньше были друзьями.

– Почему были? Как были, так и остались! Если только он согласится назвать меня другом.

– Ты его обманул?

– Он думает, что убил цыганку. Но когда Юрка с Лехой приехали, трупа не было. Понимаешь? Они все наврали! Они даже мне все наврали, и так до сих пор