случае, если Рамис не взял свою долю.

Я не понимал логики поступка Татарина. На дело он их отправлял лично. Если бы их повязали, то через день он бы уже давал показания следаку. Конечно, его бы не посадили. Но на фига ему такая реклама и такой геморрой? Тем более сейчас, когда всякий интерес органов к нашей структуре может оказаться особенно вредным? В то же время я не мог не отметить, что такой поступок был вполне в духе Рамиса. Все по-дурацки, все нелогично, но в его духе. Вот такой парадокс… Если бы выяснилось, что за нелепым разбоем стоит Цыганков – тогда бы я удивился. А так – нет. Только противно: с кем приходится вместе работать…

* * *

Цыганков предложил провокацию.

Выслушав его план, я согласился:

– Толково! А кто будет звонить?

– Глеб. Я ему полностью доверяю. И его голос никто из них совершенно точно не знает.

Ночью, пока я пил водку, думал разные разности и пытался заснуть, Лев Валентиныч развернул бурную деятельность. Я не санкционировал эти мероприятия, но он правильно рассудил, что, узнав об успехе, я не стану ругаться. Я и не стал.

Плаксина и Пучковского взяли под плотный колпак. Поставили на прослушивание все телефоны, нашпиговали «жучками» оба их офиса – на чердаке клуба «Монголия» и в ресторане «Сладкая Жизнь». К рассвету вокруг домов, в которых они ночевали, выставились бригады наружного наблюдения. Цыганков подключил всех своих надежных людей, а так же специалистов из числа действующих сотрудников МВД, готовых за долю малую подхалтурить, не задавая лишних вопросов.

Оставалось ждать результата…

– Зови Глеба, – приказал я. – Пусть звонит. У тебя, наверное, уже и сценарий написан?

– Написан. Только лучше звонить не отсюда. Мало ли что…

На белой «нексии», которой управлял Цыганков, мы втроем отъехали на несколько кварталов. Цыганок выбрал место, остановился и, не выключая двигатель, обернулся к сидящему сзади Глебу:

– Готов? Звони!

Я убавил громкость магнитолы. Чувствовал себя совершенно спокойным, будто не участвовал в происходящем, а наблюдал со стороны. Интересно, чем разговор обернется?

Сосредоточенный Глеб достал телефон и заменил свою сим-карту на выданную Цыганковым. Она уже давно ходила по разным рукам, была и у торговцев наркотиками, и у каких-то ментов. Если Пучковский и Плакса возьмутся проверить, какие еще звонки с нее делались, то совершенно запутаются.

Из докладов групп наружного наблюдения и «слухачей» нам было известно, что Плаксин до сих пор сидит дома, собирается отвезти беременную жену в консультацию. А холостяк Пучковский только что приехал в «Монголию» с какой-то роскошной блондинкой, устроил разнос дежурному администратору и заперся со своей спутницей в кабинете.

Самое время ему кайф обломать…

Глеб включил на аппарате громкую связь, так что мы с Цыганковым слышали все.

Леха долго не отвечал. Ни по сотовому, ни по обычному. Наконец соизволил ответить:

– Кто там?

– Это не важно. Алексей?

– Ну, допустим! Сам-то обзовись как-нибудь.

– Я по поводу твоих друзей.

– У меня много друзей!

– Физули и Асад. Или, если тебе так удобнее, Федор и Саня.

– Я не знаю таких!

Я чуть не рассмеялся. Пучковский оказался никудышным актером! Голос его полностью выдал. Теперь я, без всяких там экспертиз, мог бы сказать, что фотографии Серого – подлинные на все сто, и Гасанов оказался в компании Лехи и Юрика неслучайно.

Можно было не продолжать, и я сделал соответствующий знак Глебу, но он решил доиграть до конца:

– Вспомни получше. По твоему приказу они грохнули Ольгу, но потом облажались с ментами. Соображаешь? Ордынский пока не знает об этом, но, если мы не найдем общего языка, мне придется ему рассказать. Хотя я лучше бы договорился с тобой.

– Да пошел ты!

– Не торопись, я дам тебе время подумать. Жди звонка…

Плаксин что-то забулькал в ответ, но Глеб решительно дал отбой и быстро набрал домашний номер Плаксина.

Телефон Юрия был оборудован определителем, и ему, наверное, не понравилось, когда вместо цифр на дисплее высветились тревожные черточки. Во всяком случае, нам долго не отвечали, а потом мы услышали напряженный голос Юркиной благоверной:

– Алё.

Глеб подпустил блатных интонаций:

– Слышь, Юрка позови!

– Его нет дома. Кто спрашивает?

– Кому надо, тот и спрашивает! Скажи ему, чтоб за бабу не прятался; я знаю, что он рядом стоит. Ну, поживее!

Жена Плаксы положила трубку. Глеб перезвонил и напоролся на короткие гудки. Тогда он набрал номер мобильника Плаксы. Сначала – «официального», который он писал на всех визитках; аппарат оказался выключенным. Потом – специального, предназначенного для узкого круга доверенных лиц. Плакса ответил, слово в слово, как и его подельник три минуты назад:

– Кто там?

– Тебе от Ольги привет. И от Федора с Саней, помнишь этих черных зверей?

– Что?!

– Хер тебе в очко! Короче, Леха сказал, что это ты дал команду Ольгу валить. Значит, с тебя и основной спрос! Догоняешь?

– Какой Леха? При чем здесь Ольга какая-то?

– Ты все понял. Если мы не договоримся, я не стану молчать.

– Еще скажи, что у тебя есть доказательства!

– Может, и есть. Но я же не в ментовку собрался! Там, куда я пойду, к доказательствам проще относятся. Когда тебя на кол посадят, сам все расскажешь. Про Ольгу. Про Кушнера. И про Артема.

– Что-о-о? – Вот теперь Плакса встревожился не на шутку. Только было неясно, что же его зацепило: обвинение в преступлениях, которых не совершал, или, наоборот, – то, что его тайна раскрылась. – Ты чего лепишь? Следи за базаром!

Больше мы ничего интересного не услышали. Диалог продолжался еще минуту или побольше того, но Плакса взял себя в руки и попер буром на Глеба, отрицая даже факт знакомства с Гасановым и вторым азербгоном. Кончилось тем, что он бросил трубку. Бросил, может быть, не только фигурально: перед тем, как понеслись короткие гудки, мы услышали яростное ругательство и непонятного происхождения треск.

– Молодец, – похвалил исполнителя Цыганков. – Теперь надо ждать, но определенные выводы уже можно сделать.

Мне бы хотелось прямо сейчас обсудить их с Цыганом, но Глебу наши дебаты слышать не стоило, и мы поехали в офис. Я прибавил громкость магнитолы, и из динамиков, будто в насмешку, понеслась ненавистная мне песня из прошлого: «Белые розы, белые розы, беззащитны шипы…»

Цыганков завел машину во двор, дернул рычаг ручника и посмотрел на Глеба:

– Ты отчаливаешь?

– Да, Лев Валентинович, если можно.

– Можно. Только не опаздывай завтра. И будь все время на связи, если потребуешься – позвоню.

– Я могу вечером, после поезда…

– Будешь нужен – позвоню. А так не приезжай. Счастливо!

Они обменялись рукопожатием, и Глеб