За полтора метра до вонючей жижи я увидел отходящий в сторону лаз, в котором можно было встать в полный рост. Я забрался туда и, пройдя в темноте метров тридцать, наткнулся на дверь. Выбил ее ногой и очутился в коридоре.

…Я уже не представлял, сколько брожу в этих подземельях — час или год? Иногда на моем пути попадались стальные цилиндры, из которых еще сочился зеленый газ. Черт знает, как их сюда занесло, но именно они были источником всеобщего безумия. Любая местная тварь, вдохнув эту гадость, судя по всему, сходила с ума. Бродить тут было скучно. Каждое препятствие отнимало уйму сил, а некоторые двери я не мог открыть и был вынужден искать другой путь. А еще я, к своему огорчению, обнаружил, что потерял передатчик. Наверное, он выпал из кармана, когда я удирал от монстра…

Утомившись от блуждания в этих подземных лабиринтах, я сел у стены и провалился в сон.

На этот раз мне ничего не снилось.

Разбудил меня какой-то отдаленный гул над головой. С потолка сыпалась пыль, а пол под ногами дрожал, словно в лихорадке. Что-то, кажется, происходило на поверхности…

Я встал и вновь отправился в путь по коридорам.

Выбив плечом очередную вставшую на пути дверь, я ввалился в ярко освещенный зал. Поигрывая стальной дубинкой, осмотрел обширное пространство. Из труб в стенах лилась вода, собираясь в огромном бассейне, из которого излишки ниспадали на нижние уровни водослива. Зажав нос пальцами, я спустился к краю бассейна. Неподалеку, в воде, в небольшом водовороте, кружил полуразложившийся труп кого-то, кто раньше мог быть и человеком, и аргонианином. Теперь кусок мяса так оплыл, что определить, кем он был изначально, не представлялось возможным.

— Кого только не приносят эти воды! — нарушило тишину чье-то бормотание.

Я резко обернулся. Ближайшая ниша в стене эхом отразила смешок. Из тьмы высохшего слива выполз падшего вида аргонианин. Одетый в рванье, неряшливый и грязный, с опухшей, как после драки, физиономией, он был носителем безумия. Я это прочитал по его глазам.

— Мне нужно наверх. — Для наглядности я показал дубинкой на потолок. — Как выйти?

— Это сделать несложно, чужак, но тебе там не понравится.

— Здесь, по-твоему, лучше? — хмыкнул я.

— Я бы выразился иначе. Безопаснее. Не стреляют, не стараются раздавить тебя в лепешку, а главное, здесь нет невидимой смерти, вызывающей приступы сумасшествия…

Старый аргонианин был местным бомжем. Его лежанка была ветхой, а имущество состояло из грязной котомки с тряпками да груды пустых бутылок.

— Что ты здесь делаешь, приятель? — спросил я. — Что, в городе нет ночлежек?

— Ты меня совсем не слушаешь, дубина! Прячусь, как и ты. Прислушайся к звукам. Слышишь?

Я прислушался, но не услышал ничего, кроме гула и плеска сточных вод.

— Здесь слишком шумно. Покажешь мне, где выход?

Бомж допил пойло до последней капли и зашвырнул бутылку в бассейн, метко угодив трупу по затылку.

— Если ты настолько глух, вылезай наружу и тогда услышишь и увидишь. Не пойму, как вы со своим неполноценным слухом завоевали в свое время половину Вселенной?

— Сам задаю себе этот вопрос. Так где здесь выход?

Бомж с кряхтеньем встал на четвереньки и вполз внутрь водослива, в котором обустроил себе нечто вроде норы.

— Ползи за мной, человек. Только на поверхность я с тобой не полезу. Уж больно опасно. Стреляют. Взрывают. Убивают почем зря…

— Ты можешь внятно объяснить? Кто в кого стреляет и почему?

— Все. Все друг в друга стреляют! — проворчал аргонианин. — Ползи следом. Ты мне мешаешь наслаждаться спокойной жизнью. Здесь тепло и уютно… не опасно…

«Точно чокнутый!» — вынес я вердикт, подходя к его норе.

Минут пятнадцать мы двигались по трубе, потом бомж сменил направление.

— Эта идет прямо вверх, но по ней лишь грывзы ползают. Жрут все, что только могут разгрызть.

— Если она идет на поверхность, какого черта мы выбрали другую трубу?

— Замолчи! Ты нас выдашь разговорами. Придут железные гиганты и разорвут на части…

За стенкой трубы, наклонно идущей вверх, раздавался отдаленный грохот. Чем ближе мы подползали к поверхности, тем сильнее вздрагивало все вокруг, и до нас доносился беспрестанный барабанный бой. Словно великан лупил дубинкой по земле. Бомж, оглянувшись, приложил длинный коготь к губам, сделав знак молчать. Мы выползли к вертикальной лестнице, уходящей на приличную высоту внутри ствола шахты.

— Дальше давай сам! — прошептал аргонианин, разворачиваясь, чтобы уползти обратно к себе.

Через миг он исчез в трубе.

— Эй! — окликнул я его. — Спасибо за помощь.

— Когда насмотришься, приползай обратно. Я приготовлю тебе кровать! — хихикнула темнота.

Стоило мне начать подъем по лестнице, как трубу за моей спиной огласил вопль боли и ужаса. Раздалось знакомое чавканье и довольное завывание, перешедшее в отвратительное урчание. Быстро взобравшись по лестнице, я с ненавистью посмотрел вниз. Оттуда на меня уставились два пылающих огнем глаза, в которых читалась ненависть и жажда крови.

— Как же ты меня достал…

Тварь, слизнув с морды зеленую кровь убитого бомжа, поднялась на задние лапы и с отвратительным хрустом костей начала вытягиваться в полный рост. Глянцево блестящие жгуты мышц растягивались, словно резиновые, делаясь тоньше и длиннее. Передние и задние лапы стали трансформироваться в человеческие конечности. И наконец эта тварь полезла вверх по лестнице.

— Тебе другой дичи мало? — спросил я, не рассчитывая на ответ. — Можно подумать, я убил твоих родичей, и ты желаешь поквитаться за это.

Ответа я действительно не получил и стал ждать, когда голова монстра окажется на уровне моих ступней.

— Попрощайся с головной болью! — прорычал я, нанося сокрушительный удар дубинкой по черепу твари.

Она взвизгнула и полетела вниз. Заглянув в шахту, я увидел, что монстр неподвижно лежит у стены.

— Ты был не прав, — сказал я.

После долгой ходьбы я с радостным восклицанием вышел к ремонтному лифту. Лифт поехал вверх, и я оказался в залитом ярким светом коридоре. Здесь воздух был чище, за настенными решетками крутились лопасти вентиляторов. Вверху по-прежнему что-то грохотало.

Вскоре судьба преподнесла мне подарок в виде обреза, стреляющего разрывными пулями сорокового калибра. И не беда, что в нем было всего четыре патрона. Главное, что руки снова сжимали оружие, несущее любой твари на расстоянии ста метров верную смерть. Не знаю, зачем держать в подземке столь мощный дробовик — может, из-за местных монстров, — но с ним я почувствовал себя гораздо увереннее.

Выход, наконец, отыскался. Спрятав оружие под разорванной руками обезумевших аргонианцев курткой, я поспешил к настежь раскрытым дверям, из которых лился солнечный свет. Он манил наружу, обещая блаженство и опьяняющую перспективу вновь увидеть небо над головой.