считает, что все это – просто цветные ведут себя как цветные. Это как рапортовать о том, что рыба в море мокрая. Единственное, что выглядит на самом деле странным, это то, что случилось с двоюродным братом Орвилла Рида, Шоном.

Патриция почувствовала себя вовлеченной в какой-то на редкость зловещий, бесконечный разговор, как те истории на ночь, что дети так любят рассказывать друг другу в лагере у костра, и теперь пришла ее очередь подыграть рассказчику.

– И что же случилось с Шоном?

– Мать и тетя говорили про Орвилла, что перед смертью он стал необыкновенно угрюмым. Все время ходил какой-то сонный и раздражался по любому поводу. Мать говорила, что он каждый день подолгу гулял, отправляясь в лес, как только начинало садиться солнце, возвращался оттуда, хихикая, а на следующий день вновь выглядел больным и несчастным. Он не ел, мало пил, сидел и таращился в телевизор – не важно, мультфильмы показывали или рекламу. Казалось, что он не бодрствует, а спит. Он ходил прихрамывая и начинал кричать, если его спрашивали, что случилось. Мать никак не могла отвадить его от этих вечерних походов в лес.

– А что он там делал? – Китти заинтересовалась и наклонилась вперед.

– Это и попытался выяснить его старший кузен. Таня Рид не любила этого мальчишку, Шона. Она даже повесила замок на холодильник, потому что племянник все время воровал ее продукты. Он часто захаживал к ним, когда она была на работе, курил в ее доме и смотрел мультики вместе с Орвиллом. Она терпела это, потому что думала, что сыну нужно мужское общество, даже если вот такое. По ее словам, Шона очень беспокоили эти вечерние прогулки Орвилла по лесу. Шон сказал ей, что кто-то в лесу делает с Орвиллом что-то нехорошее, но Таня не захотела его слушать, просто выставила его пинком за дверь.

У одного из парней, что вечно болтаются около баскетбольной площадки, есть пистолеты, и он одалживает их другим за деньги. Шону было не по карману взять напрокат пистолет, и тогда он попросил молоток за три доллара и сказал приятелям, что собирается пойти за своим младшим братом в лес и хорошенько пугануть того, кого там найдет. И в следующий раз они увидели Шона мертвым. Говорят, его нашли далеко в лесу у большого дуба. Рука все еще крепко сжимала бесполезный молоток, а лицо было до самых костей ободрано об кору дерева. Вот на тех похоронах гроб не открывали.

Патриция осознала, что не дышит, осторожно выпустила воздух из легких и удивилась:

– Но об этом должны были написать в газетах.

– Они написали, – вздохнула миссис Грин. – Полиция сообщила, что это дело связано с наркотиками. Раньше Шон был в чем-то таком замешан. Но здесь никто в это не верит – вот вам и неприязнь к чужакам. Прежде чем шагнуть под эвакуатор, Орвилл Рид говорил матери, что в лесу разговаривает с белым человеком, но тогда ей показалось, что речь идет об одном мультфильме, который он особенно любил. Конечно, после того, что случилось с Шоном, никто уже больше так не думал. Потом и некоторые другие дети вспомнили, что видели белого человека, который стоял на опушке леса и махал им. Еще они рассказывали, что просыпались ночью и видели бледного мужчину, пристально смотрящего через решетку окна. Только это не может быть правдой, так как последней, кто болтал о таком, была Бекки Вашингтон, а ее спальня находится на втором этаже. Как бы человек туда попал?

Патриция вспомнила о черепице за окнами веранды, о руке, которая внезапно скрылась, когда на нее упал луч света, о шагах по крыше над комнатой Блю, и все у нее внутри сжалось.

– А что вы обо всем этом думаете? – спросила она.

Миссис Грин откинулась на спинку кресла.

– Я думаю, что это человек. Он управляет фургоном и когда-то жил в Техасе. У меня даже есть номер.

Патриция и Китти переглянулись, а затем уставились на хозяйку.

– У вас есть номер? – спросила Китти.

– Я держу на подоконнике блокнот, – объяснила миссис Грин. – Если мимо проезжает незнакомая машина, я записываю номер. Вдруг что-нибудь случится, и полиции понадобятся мои показания. На прошлой неделе как-то поздно вечером я услышала шум мотора, встала, подошла к окну и увидела автомобиль. Он уезжал из Сикс-Майл в сторону государственной трассы. Это был белый фургон, и, прежде чем он свернул, я увидела бо́льшую часть его номера.

Она положила руки на подлокотники кресла, подтянулась и, встав, прохромала к столику около входной двери. Там она взяла маленькую записную книжку, полистала ее, потом развернулась и все так же прихрамывая вернулась к Патриции и показала надпись на одной из страниц: «Техас, _ _ Х 13S»[40].

– Это все, что я успела записать. Машина поворачивала. Но я уверена, что это техасский номер.

– А вы сказали об этом полиции? – спросила Патриция.

– Да, мэм. И мне ответили: «Большое спасибо, мы позвоним, если возникнут какие-нибудь вопросы», но думаю, что вопросов у них никаких не возникло, так как до сих пор мне так никто и не позвонил. Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему в наших краях не особенно церемонятся с незнакомцами. Особенно с белыми. И особенно теперь, из-за Дестини Тейлор.

Патриция открыла было рот, но Китти опередила ее:

– Кто это, Дестини Тейлор?

– Мы с ее матерью ходим в одну церковь. Как-то после службы она подошла ко мне и попросила осмотреть ее дочь.

– Почему? – спросила Патриция.

– Люди знают, что я разбираюсь в медицине. И каждый пытается получить какой-нибудь бесплатный совет. Так вот, Ванда Тейлор сейчас не работает, сидит на государственном пособии по безработице, а я терпеть не могу ленивых, но она – сестра лучшей подруги моей кузины, потому я согласилась. Девочке девять лет. Целыми днями она спит, ничего не ест, пьет очень мало, несмотря на жару. Я спросила у Ванды, ходит ли Дестини в лес, та ответила, что не знает, но иногда по ночам находит в ее туфлях ветки и листья, так что вполне возможно.

– Сколько это продолжается? – поинтересовалась Патриция.

– Около двух недель.

– И что вы посоветовали?

– Увезти девочку из города, – ответила миссис Грин. – Всеми правдами и неправдами держать ее подальше отсюда. Сикс-Майл больше небезопасен для детей.

Глава 15

Патриция знала только одного человека, у которого был белый фургон. Она высадила Китти на ферме Сиви, с тяжелым сердцем поехала дальше к Олд-Вилладж, свернула на Миддл-стрит и замедлила ход, чтобы внимательно осмотреть дом Джеймса Харриса. Вместо белого фургона на траве переднего двора был припаркован красный «Шевроле-Корсика», сияющий под злым послеполуденным солнцем, словно лужа свежей крови. Патриция ехала на скорости не более пяти миль в час и не