Она попыталась пройти к двери, но Надя встала у нее на пути.

– Что же теперь будет с девочкой? – цепляясь за накрахмаленный белый халат, бормотала она. – Или, может, она тоже?..

– Жива девочка, жива, – с обреченным видом волокла ее за собой заведующая. – Ну что будет? Понаблюдаем ее немного и станем в дом ребенка оформлять.

– Что вы, не надо! – вскрикнула Надя. – У нее ведь родственники есть, нужно им отдать.

– А где их искать прикажете, этих родственников? Мужа у нее не было, прописана вообще черт-те где, в другой республике. Мы, конечно, можем послать запрос по месту прописки, хотя это и не наша работа… Но сами понимаете, надежды мало.

– Подождите! – в волнении перебила Надя. – У нее там под подушкой была стопка писем и фотографии отца ребенка. Он обязательно женился бы на Свете, если б не погиб! Его родители живут здесь, они будут счастливы взять внучку к себе. Если в письмах нет их адреса, то можно послать запрос в часть, где он служил, там посмотрят в личном деле и сообщат адрес. Дайте мне эти письма, я сама напишу запрос.

Через пять минут заведующая, красная от раздражения, все-таки отправилась куда-то узнавать про письма. Вернулась еще более сердитая и сквозь зубы сообщила, что писем среди личных вещей покойницы не обнаружено.

Это был последний удар! Надя кричала, била кулаком по столу, требовала немедленно вызвать санитарку, которая собирала вещи, и призвать ее к ответу. Ведь от этих писем зависела вся дальнейшая судьба ребенка. Там фотографии родителей девочки, в конце концов! Но санитарка уже ушла домой, а предложение Нади отправить к ней на дом наряд милиции и отобрать украденные письма было с негодованием отвергнуто заведующей. Кончилось дело тем, что Наде обманом всадили укол и почти волоком вернули в палату.

На следующий день она постаралась справиться с эмоциями и, крепко сжав кулаки, почти спокойно вошла в кабинет заведующей.

– Опять вы, Гриневич? – немедленно налилась та гневом и раздражением. – Что еще вы от меня хотите? Я сегодня разговаривала с санитаркой, она говорит, что никаких писем и фотографий под подушкой не было. Они вам приснилась, наверное, а вы взяли и оклеветали честную женщину!

– Я готова попросить у нее прощения, – дождавшись паузы, проговорила Надя.

От неожиданности заведующая на полуслове оборвала крик и спросила, удивляясь:

– Так вы согласны, что писем не было?

– Не важно, – ответила Надя. – Будем считать, что не было. Но и без них я знаю как минимум три способа отыскать родственников малышки. И в конце концов, я ведь имею право удочерить ее, верно? В случае, если родственники не будут найдены?

– Что ж, вы замужняя женщина, – с иронией в голосе согласилась заведующая. – Только учтите, что при усыновлении ребенка потребуется визуальное присутствие вашего супруга, а не просто штамп в паспорте.

– Я прошу у вас только одного, – пропустила колкость Надя. – Скажите мне, куда вы отправите девочку и под каким именем она будет оформлена в дом ребенка. Чтобы я могла ее отыскать. Прошу вас, не дайте остаться сиротой человечку, который нужен и дорог очень многим людям!

Заведующая молчала, удивленная такой взвешенной и прочувствованной речью. Потом сказала:

– Хорошо, это я вам обещаю. Сейчас сказать ничего не могу, сама пока не знаю. Но если когда-нибудь вы придете ко мне и скажете, что имеете возможность что-то сделать для бедняжки, я помогу вам найти девочку. А сейчас я тоже прошу вас об одолжении. Вы можете покормить малышку? У нас с питанием беда, прислали такую гадость, что дети в рот не берут. Боже мой, когда же наведут порядок в этой стране?..

– Я могу, – почему-то шепотом ответила Надя.

– Я понимаю, что можете. А можете сделать это без эксцессов, чтобы потом нам не пришлось этого ребенка у вас из рук вырывать и все отделение снова на ушах не стояло?

– Обещаю, проблем у вас не будет, – отрезала, вставая, Надя.

Улю швырнули на что-то мягкое, и голос, вкрадчивый и пугающий, произнес над ее головой:

– Ну что, попалась, детка?

С нее рывком стянули одеяло. Уля прикрыла руками голову, но глаза оставила открытыми. Человек, возвышающийся над ней, был ей совершенно незнаком. Более того, ей, кажется, вообще не приходилось прежде видеть таких людей. Это был парень огромного роста с лицом круглым и блестящим, как умащенный маслом блин. Волосы, черные, курчавые, шапкой стояли на его голове. Сперва Уле показалось, что на нем надета телогрейка поверх рубашки с узором. Но на поверку оказалось, что выше пояса он вообще обнажен, но плечи и грудь его покрывает невероятно густая шерсть, а руки и не тронутый растительностью кусок живота испещрены какой-то сложной татуировкой. Ниже были синие тренировочные штаны, спущенные почти до середины мощных оттопыренных ягодиц.

Парень смотрел на девушку с не меньшим удивлением и даже с какой-то детской обидой в темных выпуклых глазах.

– Ты кто? – спросил он.

Но Уля еще не чувствовала в себе сил отвечать на вопросы. Она молча глотала ртом воздух.

– Ты что, угол у этой пьяни снимаешь?

Молчание.

– С Лизкой общаешься? – В голосе зарокотала угроза.

Уля затрясла головой.

– Где эта дрянь сейчас, знаешь?

– Знаю, – отмерла Ульяна. – Это я как раз очень хорошо знаю.

Парень поскреб голову огромной пятерней и шлепнулся рядом с ней на кровать. Под его тяжестью сетка просела почти до пола, и девушка свалилась на бок. Парень дернул ее за руку, подтянул поближе к себе. Глаза его будто облапали Улю.

– Я тебя как будто знаю откуда-то, – поделился он. – Рассказывай, где Лизка.

– У моего отца.

– А кто твой отец?

– Ну, как тебе это объяснить? – задумалась Уля. – Скажем так: самый богатый человек в России.

Следовало сказать «один из», но Уля решила не мелочиться.

– Это как? – не понял парень. – Олигарх, что ли?

– Ну, типа того.

– А Лизка при чем?

– Ты не поверишь, – вздохнула Ульяна.

Парень начал закипать на глазах. Своими огромными ручищами он схватил плечи девушки и несколько раз мощно встряхнул. Уля болталась, как тряпичная кукла, и только вжимала голову в плечи, чтобы не повредить шею. Удивительно, но страха она не ощущала. Наоборот, какой-то необыкновенный подъем, какой в прежней жизни достигался лишь при помощи некоторых специальных средств. От прикосновений этого типа у нее закипала кровь. Даже про соперницу говорить стало неинтересно. Уля тяжело задышала и всем телом устремилась к нему. Парень так же неожиданно перестал ее трясти и сказал:

– Слушай, а я тебя узнал. Ты – та самая телка из телевизора, которая одевается смешно и вечно во всякие истории влипает. Тебя как сюда занесло, а?